Раз-два-три-четыре-пять, выхожу тебя искать
Шрифт:
Рассказ поплыл дальше. Посещение нами села, ограбление на одну козу и двух кур вызвало усмешку герцога и сдавленный смех охранников, которые, как я поняла, уже давно прислушивались к моему повествованию.
— Вы все-таки ее съели или так и водили за собой всю дорогу? — встрял кто-то из них, не утерпев. — Хорош отряд — три арбалетчика с козой!
— Сварили, — буркнула я с тяжелым вздохом и мрачно посмотрела на веселившихся. — Между прочим, очень вкусная оказалась, два дня ели.
— Это как два дня? — удивилсь сбоку. — Что вам за коза досталась, с телку размером, что ли? Или вы не голодные были?
— Нормальная коза, самого козлячьего размера, — обиделась я. — Только я
— Пошли еще селян грабить? — герцог щелкнул пальцами и Зайдель материализовался за спиной с вином.
— Нет…да…то есть нет…
— Фрау Марта, — неожиданно голос его светлости стал бархатным и почти что интимным, — я уже говорил вам, что ваш рассказ для меня лишь рассказ о событиях, уже ушедших в прошлое. К тому же они проходили не на подвластной мне территории, значит, не имеют ко мне лично никакого отношения. Продолжайте, я слушаю вас.
— Дальше мы пошли…в Айзенштадт. Командиром отряда у нас оказался Радель…
— Кто-о? — одновременно рыкнули охранники и его светлость, а я прижалась к спинке стула и пожелала самой себе побыстрее провалиться сквозь землю.
— Фон Дайниц, — бросил герцог, — пересядьте к фрау Марте, чтобы слышать все, что она будет рассказывать. Кто бы знал, что вы попадете к нему… Слушаю вас очень внимательно, фрау.
Судя по нешуточной заинтересованности, Радель чем-то хорошо насолил его светлости. Фон Дайниц тоже имел с ним счеты, потому что выспрашивал подробности, кивал и переглядывался с герцогом, как будто речь шла о хорошо известном знакомом. Подробности уничтожения отряда они выслушали с величайшим удовлетворением и под конец Дайниц просто-таки расплылся в радостной улыбке.
— Молодцы айзенштадтцы, прихлопнули-таки этих волков! А ведь сколько лет его ловили, да как сквозь пальцы уходил, помните, ваша светлость? Тогда, под Шварцвайном, прижали их, почти всех положили, а ведь Радель так и утек вместе с награбленным!
— Да, много он нам крови попил, — согласился герцог. — Два года я о нем в моих землях ничего не слышал, уж думал все, ушел на север или погиб, а он решил сорвать такой куш, чтоб мешками золото везти… кто-то умный все просчитал и подкинул ему наживку. Может, с ним еще были люди из Айзенштадта, да только сейчас мы уже не узнаем об этом. Если они остались живы, то у его светлости Вильгельма или фон Дитца уже есть подробные описания всех, кто шел в те дни с Раделем.
— Фрау Марта, кроме Курта и парней, кто-нибудь знал, что в отряде Раделя есть женщина? — негромко спросил фон Дайниц.
— Знал… — мне еще раз захотелось провалиться под землю прямо сейчас. — Радель знал, он сам мне сказал об этом, когда ставил на точку обстрела. Наверно, догадался по дороге.
— Как он сказал вам об этом? — Дайниц бросил вопрошающий взгляд на своего сюзерена и тот кивнул. — Кто еще был рядом в это время?
— Никто. Он сам разводил нас по местам, меня поставил одну, чтобы я не выпускала никого из-под того большого карниза, где можно было укрыться на дороге. Объяснил, что делать, спросил, поняла ли я и ушел. Больше я его не видела.
— Может статься, что он и не сказал об этом никому, ваша светлость. Радель — волк, он все продумывал один, сам убивал провинившихся и отставших. Попытайся вы бежать от Раделя, он бы убил вас не задумываясь. Если бы он захватил обоз, как предполагал, то скорее всего вас ждала бы та же участь…через некоторое время, — фон Дайниц сделал ударение на слове «вас» и я мысленно содрогнулась, представив, что он имел в виду. — Вам очень повезло, фрау
— Надо запросить Айзенштадт, что они знают про Раделя. Вряд ли они будут держать в секрете известие о его кончине, — герцог побарабанил пальцами по столу и выразительно посмотрел на Дайница. — Этим займется Рихтер по приезде. Уже поздно, фрау Марта, но я бы не хотел прерывать ваш рассказ и обещаю вам лично проводить вас до вашей комнаты, когда бы он не закончился.
— Мы уходили от погони айзенштадтцев через горы, — покорно склонив голову, я пошла вспоминать давно прошедшие события. Проводит он меня до комнаты, какая честь! Лучше бы прервался с расспросами, да отпустил прямо сейчас, тогда бы моей благодарности не было границ. И ведь не сократишь до стиля «украл-выпил-сел», как только герцог чуял, что я пытаюсь побыстрее закончить, сразу начинал расспрашивать подробности типа «а сколько раз вы ночевали в лесу» и «где вы брали еду, если шли без вещей и денег». Теперь рядом еще сидел фон Дайниц, который тоже живо интересовался рассказом и уши у него уже были размером со слоновьи. Деревня, где нас накормили за деньги, интереса не вызвала, рассказ о пути до трактира тоже не особо интересовал, разве что Дайниц хмыкнул, когда я пояснила, что шли в основном сумерками и ночью, а днем спали или крались вдоль дороги. Трактир вспомнился случайно и убийство того, кто собирался нас пограбить, привело почему-то обоих слушателей в хорошее настроение.
— Фрау Марта, — фон Дайниц смотрел вполне доброжелательно и не делал попыток поковыряться в грязном белье, — почему вы вдруг решили оставить арбалет заряженным?
— Господь надоумил…ну и дорога научила, — скромно потупилась я.
Его светлость изволил негромко рассмеяться почти что над моим ухом.
Причины покупки оружия Гунтеру и Лукасу я изложила по возможности сухо и сдержанно, чтобы без излишних эмоций довести информацию до сведения властьпредержащих лиц. Лица выслушали сие понимающе, но молча, а цена за меч Гунтера заставила фон Дайница присвистнуть и привлечь внимание тех, кто и так давно поглядывал в нашу сторону. Было уже действительно поздно и на столах почти не осталось еды, но все продолжали сидеть, потягивая вино — те, кто был поближе к верхам, и пиво на дальних концах. Повинуясь неуловимому приказу, герцогские охранники раздвинулись и занимали гораздо больше места, чем сначала, а из местных за столом остались только Конрад и Юнг, остальные потихоньку ретировались из трапезной.
— Герр Конрад, герр Юнг, — оба вскинули головы в сторону его светлости. — Не смею вас задерживать, время уже позднее и вы свободны. Отдыхайте. Фон Дайниц, объявите остальным, что они тоже могут быть свободны до завтра. Вы тоже можете идти, если хотите, а мы еще побеседуем с фрау Мартой, если она не возражает.
На ироничный тон последнего предложения очень хотелось именно возразить и погромче, но герцог изволил посмотреть так, что я тут же прикусила язык и получила пододвинутый бокал с вином.
— С вашего позволения я бы хотел остаться, ваша светлость, и послушать все до конца.
— Оставайтесь, если ваш интерес превышает вашу усталость, — от милостивого разрешения заботливого сюзерена я чуть не заскрежетала зубами. А я не устала?
Видимо, мой предел усталости по мнению их светлости еще не наступил, потому что оба ждали дальнейшего рассказа так, будто напились энерджайзера.
Переход от Бернштайна, встреча с вольфовцами, их объяснения о причинах ухода в Эрсен — все приходилось вспоминать, напрягая уже порядком уставшую голову. Особенно обоих мужчин интересовал первый разговор в лесу и то, что Вольф сказал, что нам будет легче вместе отбиваться.