Разархия. Становление избранного
Шрифт:
Оставив подопечных на охрану территории, я вновь взялся за попытки освоить сложнейшее волшебство.
– Так, первая кривая, энергетическая основа. Вторая кривая, три пересечения... Дорисовать пентаграмму мне все же удалось, пусть, удерживая под конец, в сознании всю эту махину, я и истощил свои и так невеликие умственные способности. Следует уточнить, что обычно данная планка у людей еще ниже, по крайней мере, по моим скромным выводам. Наверное, со стороны весьма эффектно смотрелось. Высекающий синие искры в воздухе маг. Неторопливо плывущие ладони и сосредоточенное лицо. Но мне была ближе другая сторона вопроса. И эту сторону описать приличным языком по просту невозможно.
Свет ослепил каждого в помещении. Раздавшись в разные стороны и выделив каждый поток силы, пентаграмма вобрала в себя необходимое количество
– Агха гха гха!- Победно воскликнул я, взирая на свое творение, будто предок на внука, что ведет легионы. Едва слезы на глаза не выступили.
– Ты еще им всем покажешь...- Пробурчал я и принялся создавать руну пентаграмму для призыва божественной молнии. На самом деле, сложности только начинались, так как расположить второй элемент ловушки следовало точно над первым, иначе все может покатиться каменным шаром по моему плану, моему труду, да и, в конце концов, жизни. Потратив на эту задачу еще пару часов и весь остаток духовной силы, я, наконец, додумался добавить символ накопления СИЛЫ в свою звезду. Кажется, мантия намекала мне на это действие с самого начала, но раньше мне казалось, что такое количество волшебства исчерпать- задача для самоубийцы, которым я себя упорно не считал. И даже прошлые поступки, ведшие мою дорожку именно туда, где я оказался, были неспособны переубедить меня. Ладно, кончилась магия и кончилась, все равно устал. Оглядываясь, смотрю на мирно щебечущих друг с другом бывших стражей, понимаю, что все в порядке, новых противников до сих пор не прибыло, видно, судьба лича повлияла на их мышление через все контуры управления. Никто соваться на встречу верной смерти не хотел. Или, скорее, смотритель решил, что бессмысленно посылать монстров на убой. Но, в таком случае, когда ждать самого управляющего сиим отвратным местечком? Одни вопросы
Я привалился к одному из восьми широченных столбов спиной, сел и закрыл глаза. На миг я вновь очутился в своей родной деревеньке. Несмотря на то, что большую часть жизни прожил в городе, я не считал его своим домом. Как город может быть чьим- то домом? Дом- это то место, в котором ты свободен пойти куда вздумается, пропасть, несколько часов пялясь бессмысленным взглядом в горизонт. И потом вернуться. Обязательно вернуться, потому что не вернуться никак нельзя. Потому что без дома никак. И люди, которые в нем, делают жизнь светлее, придавая ей какое- то значение.
Я прогуливался по дорожке, то тут, то там, заросшей колючими кустарниками. Спуск к реке был довольно пологим, а камни- скользкими. Но я привычно спрыгивал с опасных участков, иногда поднимая пыль от камней, съехавших с годами належанных мест, за собой. Выхожу на берег рек и осматриваюсь. Яркой синевой небеса, кажется, смотрят в глубину сердца, очищая его. Песок и тысячи мелких камней на берегу не дают ногам расслабиться, но взамен дарят ощущение, что все по-настоящему, взаправду. Ни тебе чистого золотистого песка, ни огражденной перегородкой воды. Ноги, в первые десятки раз обзаведшиеся небольшими ранками и синяками, закалились, и чувствуют лишь приятное тепло или струящийся холодок в ногах, в зависимости от погоды. Сажусь на более- менее ровную каменистую местность, и вглядываюсь в сторону далекого солнца. Вода отражает преодолевшую огромное расстояние мощь солнца прямо в глаза. Но, что странно, не режет. Будто так и должно быть. Будто так было всегда.
Из- под водной глади выступили аристократически тонкие черты лица. Яркие глаза, смотрящие с превосходством из- под выдающегося лба обросшего мышцами воина, наводили на мысль, что этот человек настолько привык ко всеобщей любви, что принимает ее как нечто само собой разумеющееся. Русые волосы воина развивались за плечами от из ниоткуда возникшего ветра. Вся фигура человека, обличенного властью, излучала мощь. Излучала презрение ко всякому, кто решится бросить ему вызов. Придется признать, что я, волею судьбы, только этим и занимался всю свою осознанную жизнь. Это точно все еще сон? Краски мира высвечиваются все сильнее, черты окружающего- резче, теперь можно было остановить внимание на любой детали, в то время как во сне такое вряд ли возможно. Мне, по крайней мере, этого не удавалось. Ну угораздило же прилечь поспать в мире духов! Вода, из которой медленно всплыл (без единого гребка!) нынешний король Разархии, превратилась в стекло,
– Ты, смертный, смотри на меня!
– Прогрохотал голос так, что уши заложило, несмотря на то, что молвил это воин, даже не закричав. Тоже мне, фокусник! Нашел чем испугать. Страшный голос каждый состроить может. Я наплевал на полыхающую красным ману вокруг него, решив, что лучший способ вести переговоры- это оставаться самим собой. Подводил ли меня этот способ? Да, безусловно. Сделал ли я из этого какие- то выводы? Да! Теперь буду долбить в эту стену головой в два раза чаще, раз уж она титановая.
– Это ты специально уничтожил окружающее нас великолепие, чтобы я смотрел на тебя? Извини, дружище, ты не в моем вкусе!
– Я, как бы невзначай, достал клинок. Честно признаюсь, ничто не сбивает настрой надрать кому- то зад больше, чем внезапно раздавшийся хохот того, кто, вроде бы, должен молить о пощаде. Смеялся он долго и нудно. Честное слово, если он, после каждого движения с моей стороны, будет делать такую длинную паузу, то мне совсем расхочется его убивать. Надо быть культурнее, что ли. Уважение к сопернику и все такое. Никогда не любил типов, которые вытирают ноги о тех, кто слабее их. Это, пожалуй, единственное, что может меня действительно разозлить.
– Ты там закончил?
– Деликатно осведомился я. Ну, должен же хоть один из нас соблюдать манеры воина?
– Я твой король!
– Внезапно перестав смеяться и отпустив то место на доспехах, за которым, теоретически, находится живот, выкрикнуло это недоразумение. Нет, я вполне адеватно переношу внезапные смены поведения, ведь нужно как- то дать понять, когда человек перешел черту. Или волк. Или Бог. Но с последним все же лучше подобных трюков не проворачивать. Я вон всего лишь похвастался, а уже в такой, кхм, таком средоточии нехороших обстоятельств оказался. Но называть себя королем человека, который только и делает, что воюет против тебя? Человеком, которого ты приказал казнить?
– Ты не мой король. Скоро ты станешь ничьим королем. Попробуй пережить это с таким самомнением.
– Гррх!
– Желание разговаривать внезапно исчезло у нас обоих.
Я встал в стойку, взявшись за меч двумя руками и опустив его к полу. В прямом столкновении силой мне не победить, я прекрасно это осознавал. Остается два пути, измотать или ждать ошибки. Ошибки совершают все. Что бы не говорили об абсолютных мастерах всех времен, каждый из них ошибался, просто не было противника, готовому к этому. Готов ли я? Ну, чтобы убить Горна, мне однозначно придется положить этого парня. Забавно, что, постоянно думая об этом, я ни разу не получал отказа в его благословлениях. Видать, нравится ему такой настрой. Уверен в своих силах, видите ли. Думает, подросту, поумнею. Я обладаю сверхспособностью, которую не по силам преодолеть ни одному божеству... Я могу вообще никогда не умнеть!
Но вместо четкой отработанной сотнями схваток, обороны, я вынужден был применить древнейшую тактику наших мудрых предков. Побежал что есть сил куда подальше от этой махины, настолько быстро раскручивающей клинки, что самого короля было вовсе не видно. К такому меня повстанцы не готовили! Как вообще можно одолеть вот это? И почему из тысяч противостоящих тирании людей эта слишком чувствительная к шуткам машина выбрала именно меня? То одиночество, то прям переизбыток внимания какой- то!
– Не смей от меня убегать!- Гневно воскликнул рыцарь, облаченный в тяжелый доспех, бегущий со скоростью здоровой лошади. Однако, это все- таки в мою голову влезли, а значит, кое- как манипулировать пространством мне под силу. И я не выдумал ничего лучше, чем сделать неудобную каменистую дорогу наверх бесконечной.