Разбитая любовь
Шрифт:
Я вытаращила глаза.
— Шрамы?
— Да. У меня их немало.
Если мне не изменяет память, у него никогда не было шрамов. Что же черт возьми с ним произошло? Откуда такое количество шрамов, которые ему пришлось даже закрашивать чернилами? Все эти мысли и его постоянная неопределенность давали весомый повод думать, что все дело в каком-то несчастном случае.
— Ты побывал в аварии или что-то вроде этого? — осторожно предположила я.
— Что-то вроде этого.
Тот же самый ответ. Всегда один и тот же ответ.
— Ладно, не хочешь рассказывать.
Нет. На самом деле нет.
— Спасибо, — пробормотал он.
— Но мне все еще любопытно услышать про татуировки. Остальные что обозначают? — я показала на нижнюю часть живота, где была изображена красивая гравированная цепь с замочком на конце.
— Эта татуировка олицетворяет заточение и свободу.
Я пробежалась пальцами по рисунку и Рейнер вздрогнул, однако не остановил меня, и я продолжала прикасаться.
— А эта? — спросила я, задержав взгляд на алой розе, свисающей на конце цепи, словно из последних сил.
— Это в честь Пиппы.
Надеюсь, что он не заметил, как я встрепенулась всем телом в ответ на услышанное.
— И что это означает? — я изо всех сил старалась разговаривать нормальным тоном.
— То же самое, только в более душевном варианте.
О, Господи.
— А эта? — я указала на свое имя, изображенное в области сердца.
— Имя или орнамент вокруг него?
— И то и другое, — ответила я.
— Имя принадлежит девушке, которую я знал когда-то.
— Когда-то? — непринужденно спросила я.
— Да. Она была моим лучшим другом детства. Я это точно знаю. Все остальные воспоминания очень расплывчаты.
— Ты не помнишь?
Рейнер пожал плечами.
— Иногда бывает так, что наши воспоминания находятся не там, где им положено быть. Но я точно помню, что она всегда любила меня. И для меня она была дороже всего на свете.
В груди все сжалось. Мне захотелось броситься ему на шею, сказать, что все будет хорошо. Хотелось, чтобы он знал, что не одинок. Что та девчонка все еще рядом с ним, хотя он даже не подозревает об этом.
— Должно быть она была особенной, раз занимала такое огромное место в твоем сердце.
Он улыбнулся и его пальцы коснулись татуировки, поглаживая ее.
— Да, — сказал Рейнер, взгляд стал несколько отстраненным. — Она наверняка была особенной.
— Как случилось, что ваша дружба прекратилась?
— Я попал в переделку, кое-что произошло и….
И... Снова «и». И. Боже, да ответь ты уже!
— И? — незамедлительно выпалила я.
— Я уже не был прежним. Прошлое нужно оставлять в прошлом.
Господи, мне хотелось взметнуться и закричать. Сказать, что эта девушка сделала бы для него все, чтобы он только вернулся, чтобы знать, что с ним все в порядке! Она бы помогла ему! Господи! Да я бы всю жизнь ему отдала!
— Не думаю, что настоящего друга можно таким оттолкнуть, — смело прокомментировала я.
— Нет, это бы ее не оттолкнуло, но знаешь, что бы ее действительно ранило? Это то, что я очень
— Мне очень жаль, — это все, что я смогла ответить.
Но теперь я знала точно: Рейнер не узнал меня, потому что все стерлось из его памяти.
А это давало мне какую-то надежду.
Пусть совсем маленькую.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
ТОГДА – МАЛИ
Это неправильно.
Он наверняка не обрадуется.
Зачем же я это делаю?
Я стояла на газоне перед окнами Рейнера. Слава богу, во дворе не было машины отца, иначе он бы вышел и в приступе бешенства прибил меня, увидев, чем я занимаюсь. Но назад дороги нет. Рейнер считает, что теряет лучшего друга, и это совсем не радует. Он должен знать, что мы всегда будем вместе. А вчерашний образ…это все не мое, он был прав. Да, было интересно побыть в таком амплуа, но это не я.
Настоящая Эми сейчас стоит именно здесь.
Я нажала кнопку воспроизведения огромной магнитолы, которую держала на плече, словно героиня киноленты «Скажи что-нибудь». На поиски магнитолы такого формата ушел весь день, и как оказалось, в гараже отца Кенни завалялась нужная мне вещь, которую мне любезно одолжили. И вот, я стояла как ненормальная с колонкой на плече, поскольку не было другого способа держать ее. Я мысленно молилась Богу, чтобы Рейнер был у себя.
Не успела я нажать «пуск», как по всей округе разнеслась музыка. Я еще больше прибавила звук, ведь играла любимая песня Рейнера из кинофильма «Лучший стрелок» - Highway to the Danger Zone. Из динамиков раздавался мощный и волнующий бит, от которого даже у меня побежали мурашки по коже. Ладно, пусть это не самая романтическая мелодия, но мой друг ее любит, и это главное.
Казалось, что музыка грохочет уже целый час, даже заболело плечо. Может, Рейнера нет дома? Тогда это полный провал, поскольку для осуществления моего плана он нужен мне здесь. В ту самую минуту, когда я начала уже терять остатки терпения, отворилось окно и я увидела по пояс обнаженного друга. Какое-то время он пытался понять, кто я такая, а потом его глаза расширились от удивления.
— Эми, какого черта? — услышала я сверху.
— Я не прекращу, пока ты не простишь меня за то, что я была такой сволочью. Рей-Рей, извини меня, пожалуйста, я вела себя, как напыщенная курица. И ты оказался прав: это не настоящая я. Буду бесконечно это повторять, пока не получу твое прощение.