Разбитое сердце июля
Шрифт:
– Потому что я сейчас нахожусь именно на улице Контрольной, – сердито ответила Алена. – А про труп узнала тоже случайно.
– Немедленно поезжайте в «Юбилейный»! – приказал Муравьев. – Слышите? Я отправляюсь туда через несколько минут. Могу, кстати, вас подвезти. Если вы обладаете какими-то сведениями об этом деле…
– Я поеду только в том случае, если у меня будет имя владельца синей «Вольво» номер О748РУ? – непреклонно сказала Алена. – И желательно его адрес.
– Ну вы и… – начал Муравьев, но снова осекся. – Хорошо. Позвоню через
Алена отключилась и повернулась к Нестерову.
– Вовремя мы поймали Льва Ивановича. Он вот-вот собрался уезжать, – сообщила она, но Нестеров, такое впечатление, не слышал.
– Ну вы и… – проговорил он, глядя прямо вперед и слегка покачивая головой.
– Вот и Муравьев мне только что то же самое сказал, – мрачно похвасталась Алена. – И точно так же не договорил. А вы договаривайте, договаривайте! Кто я? Ну кто? Наглая баба? Вот уж нет! Но что же делать, как себя вести, если приходится с боем прорываться сквозь ваш безумный мужской шовинизм? Ладно, плевать на ваши невысказанные эпитеты, мне их в жизни столько раз высказывали, что они мне уже – как слону дробина. Другое интересно! Неужели начальнику следственного отдела города моментально поступает вся информация о неизвестных трупах, обнаруженных даже не в городе, а на территории области? И неужели он всякий раз немедленно срывается с места и мчится сломя голову на место происшествия, как это намерен сделать товарищ Муравьев?
– А едет в «Юбилейный»? Вот как? – хмыкнул Нестеров. – Интересное кино… Однако ларчик просто открывается. Труп-то обнаружен не просто «на территории области», как вы изволите выражаться, а под крыльцом коттеджа, где ночевал Холстин. Сам Холстин! А его персона уже подпадает под покровительство городских властей, да, впрочем, и областных. Так что не удивлюсь, если в «Юбилейном» окажется также и шеф следственного отдела областного УВД. А кстати, он случайно не принадлежит к числу ваших приятелей?
– Ух ты, Господи, – проговорила Алена после паузы. – Откуда такая бездна ехидства, скажите на милость? В чем все-таки дело? В пресловутом мужском шовинизме? Или Шерлок Холмс не пережил того, что доктор Ватсон внезапно оказался крутым интеллектуалом? А Пуаро застрелился, когда понял, что Гастингс не такой уж идиот, каким его принято считать?
Нестеров издал какой-то странный звук… некую аббревиатуру вроде СБЕТМИДИТЫНА… но заняться расшифровкой Алена не успела: телефон зазвонил, извещая о поступлении сообщения.
От Муравьева! Уже! Вот это оперативность!
Алена открыла сообщение. Нестеров мгновенно перегнулся к ней и затормозил так резко, что оба клюнули лбами в приборную панель, а сзади кто-то истерически засигналил. Но они ничего не слышали и не видели, кроме строчек, обозначившихся на экране: «„Вольво“ синего цвета, регистрационный номер О748РУ, принадлежит Юровскому Борису Ефимовичу, год рождения 1958-й, домашний адрес: Нижний Новгород, ул. Звездинка, 9а, квартира 113».
– Что? – тихо спросил Нестеров. – Юровскому? Борису Юровскому?
Из дневника убийцы
«Мои союзники кого угодно доведут до инфаркта. Обожают нагромождать на пути столько сложностей! Сначала эта афера с подменой путевок, теперь… Велико искушение воспользоваться ситуацией и смешать последнего клиента с такой грязью, чтоб ему вовек не отмыться. Но в том-то и дело, что отмоется. Все-таки мой план будет идеальным. Сестричка сказала, что он уже записался на прием. Именно 15 июля, отлично. Она в этот день не работает, что очень удачно. Сказала ей, чтобы подумала над чистейшим, дистиллированным алиби.
Обещала подумать. Холодна, как лед.
Какая жалость, что у меня не такие стальные нервы…
Но тогда я не могла бы любить так, как любила!
Впрочем, у меня будет еще время вспомнить о моей любви, когда все будет кончено.
А сейчас сугубо о деле».
– Мистика какая-то… – растерянно проговорила Алена.
– Никакой мистики, – пожал плечами Нестеров, который гораздо быстрее пришел в себя. – Машина Юровского, но за рулем-то не он! Вот был бы он, тогда, я понимаю, была бы мистика!
– Слушайте, но ведь женщина в черной футболке… Она, значит, Юровскому близкий человек, если водит его машину! – возбужденно воскликнула Алена. – И это не посторонняя киллерша какая-нибудь, которая была просто осведомлена о том, что он идет 6 мая на встречу с вами. Она была в курсе дела с самого начала… Помните, вы рассказывали, что Юровский упомянул, он, мол, вашего «Форда» даже не видел, ему знакомые сообщили. Уж не она ли, не «Юрмала» ли эта самая, назначила ему смертный день и час возле вашего «Форда»?
– Но почему именно возле моего? – проговорил Нестеров. – Чем я-то перед ней провинился? Я о Юровском вообще ничего до того дня не знал, в глаза его не видел!
– Может быть, это была просто случайность? – предположила Алена. – Я вообще почти убеждена – извините, если мои слова уязвят ваше самолюбие! – да я почти на сто процентов убеждена, что тот взрыв предназначен был именно Юровскому, а не вам. То, что вы милиционер, да и вообще ваша жизнь не имели для этой женщины никакого значения. Она должна была уничтожить Юровского, и ваш «Форд», стоящий под стендом «Югории», был для «Юрмалы» просто даром судьбы. Удобно, выгодно, надежно!
Она нахмурилась.
Что-то мелькнуло… что-то снова зацепило сознание, как некоторое время назад, когда она увидела знакомую «Вольво» во дворе дома на улице Контрольной, и точно так же стремительно скользнуло мимо.
– При чем тут мое уязвленное самолюбие? – фыркнул Нестеров. – Манией величия не страдаю, что бы вы там себе ни думали. Я даже рад, что оказался случайной жертвой, что за мной не будет продолжаться охота, что на Юровском этот список будет закрыт.
– А Толиков? – вспомнила Алена.