Разбитое сердце королевы Марго
Шрифт:
Потом вино на двоих.
И помутившаяся память.
Головная боль при пробуждении. Похмелье. Провалы в памяти и та самая девица, которая громко рыдает, заламывая руки. От этих рыданий его тошнит… а девица что-то лепечет про изнасилование… и кажется, грозится полицией. В полицию идти никак нельзя… мама расстроится…
Ему вообще так плохо, что он согласен на все.
А девице охота замуж… пускай… замуж – это ведь ерунда… как поженят, так и разведут. И эта мысль кажется ему совершенно логичной, более того, спасающей от всех бед.
– Дальше
– Была, – кивнула Настасья. – Все должно было выглядеть достоверно.
– О да, никто не усомнился. В конце концов, вы же лежали в клинике с нервным срывом. А тут такое потрясение… жениха увели, одну бросили… чем не рецидив. Папочка ваш помог проблему решить. И вы сделали вид, что исчезли из города. Из жизни Варвары. Скажите, вы с самого начала собирались его убить?
Молчание.
Но тени знают правду: собиралась, потому что женитьба на Варваре – это вовсе не наказание. Варенька красива, хотя и совершенно не умеет себя вести.
Одевается пошло.
Красится.
Но так даже лучше… Настасья не понравилась Надежде? Так пусть принимает другую невестку, в которую сынок родимый влюблен безмерно. И бесится, и кусает локти, думая, что эта размалеванная девка в леопардовом платьице навсегда прибрала ее Андрюшу.
– Вы выжидали. – Далматов сжал руку, почти выдернув Саломею с той стороны. – Смерть после свадьбы – слишком подозрительно… правда, вас хватило ненадолго.
– Не нас, – покачала головой Настасья. – Андрейки. Он оказался еще тем дерьмом.
– Хуже отца. – Варвара подругу поддержала. – Он пил… и нюхал. Надежда скрывала, что ее дорогой сыночек – наркоман. Прикинь, она говорила, что у него тяжелая жизнь, и я должна сделать все, чтобы облегчить… какая тяжелая? Работал в школе на ставке. Не перетруждался. В остальном его мамочка содержала. И проблемы решала. И чуть что, он к ней… на меня жаловался… я сначала еще как-то держала его, а он меня потаскухой… нанюхается и давай орать, будто я его вынудила жениться, жизнь поломала. Потом развода потребовал.
– Но развод вам был не нужен. И вы придумали план… какой? Инсценировать самоубийство? Но сначала обеспечить Варваре алиби… думаю, было несложно спровоцировать ссору. Особенно если он и вправду был наркоманом.
– Был. И сидел без дозы, – подтвердила Варвара. – Я должна была принести. Обещала. А сказала, что не нашла. Он рассвирепел… ударил меня.
– Что и требовалось. Ты громко хлопнула дверью и ушла к родителям. А Настасья поднялась в квартиру. Нежданный визит. Желание поговорить о жизни и, что гораздо важнее, доза с собой… хорошая доза… кокаин ведь продают смешанным, в низкой концентрации. А вы умудрились найти чистый. Конечно, вряд ли бы он скончался от передозировки, но вам нужно было отключить его разум… что было помимо кокаина?
– Какая разница?
– Никакой. Подавленная воля… или скорее полная дезориентация. Вы заставили его залезть на табуретку…
– Думал, стихи читает. Он у нас с детства любил стихи
– А веревка – это галстук?
– Точно.
Ей весело, безумное веселье, которое позволяет Настасье ощутить себя живой.
– А потом – толкнуть и смотреть, как он умирает… вам повезло, что вас никто не видел. Как входили в квартиру, как выходили.
– Я научилась быть незаметной.
– Конечно, – согласился Далматов, которому на самом деле было наплевать.
Среди теней он тоже есть, не хороший и не плохой.
Равнодушный.
Почти равнодушный. Искривленный какой-то, и чем больше Саломея всматривалась в его тень, тем любопытней ей становилось.
– Что ж, у вас получилось. Смерть Андрея признали самоубийством, а наличие наркотика в крови скрыла Надежда. Ей ведь не хотелось, чтобы сына считали наркоманом. И жить бы вам дальше тихо да счастливо, но нет… что случилось? Квартиру вы продали, кредиты выплатили, остаток денег поделили, но оказалось, что деньги имеют обыкновение быстро заканчиваться? И вы решили повторить фокус?
Ссора.
Вернее, разговор, который быстро перерастает в ссору. А ссора заканчивается слезами. И девушки, обнявшись, шепчут друг другу, что нет у них иного выбора.
Деньги.
Им обеим нужны, потому что Настасье обещали помочь с ее проблемой, но надо ехать в Израиль, а это дорого… и того, что она получила от квартиры, хватит лишь на предварительное обследование.
А Варвара живет на съемной квартире. Работает маникюршей. Разве этого она достойна? Ее заработков не хватит и на то, чтобы комнатушку снять, и значит, когда деньги закончатся, а они рано или поздно закончатся, она останется на улице.
Или вернется к отцу.
Отец следит за ней. Варвара видела его несколько раз, издали, но он хотя бы не подходит, только ей все равно страшно… ей бы уехать. В тот же Израиль. Почему нет? Устроились бы вдвоем. Вдвоем на чужой земле легче.
– Кто нашел Якова?
– Он сам нас нашел, – сказала Варвара, откидывая рыжие растрепанные пряди. Выглядела она совершенно несчастной, но в то же время решительной.
Не отступит.
И потом скажет, что у нее не было иного выхода.
– Он нашел и предложил сделку. Я стану его женой, а он будет платить. У него было много денег… и мы подумали… мы не собирались его убивать. Развестись. И отсудить половину…
– Ерунда, – отмахнулся Далматов. – Ты имела право на половину совместно нажитого имущества, а у Якова…
– Он переписал на Варвару кое-какую недвижимость. И фирму. Еще тем махинатором был. – Надежда усмехнулась. – Считал себя самым умным, а на деле – старый алкоголик и садист. Всем стало легче, когда он на кладбище отправился.
Тень этого человека была полустертой и молчаливой.
– Чего она на стену пялится? – Варвара подошла и толкнула Саломею. – Она не в себе?
– Не в себе. – Далматов попытался обнять жену, но со скованными руками это было непросто. – Но это пройдет, со временем… не волнуйся, она все прекрасно слышит.