Разбитые иллюзии
Шрифт:
— И хорошо вышло, — Уту улыбался, и я не могла не улыбнуться ему в ответ.
— Я глупый, немощный старик, — вдруг продолжил он, — который боится холодных серых демонов. Но если я смогу чем-то помочь, то с радостью помогу. Я не набиваюсь тебе в отцы, но знай, что тебя, сестру моего единственного сына, я буду любить так же, как его.
Я не успела задуматься над этой странной речью, как вмешался молчавший доселе Шон.
— Пати, Уту может ходить по лучу: он ведь бог Солнца, а уж потом — бог справедливого суда.
Я глянула на старика. Его как будто разрывали
— Он скромничает насчёт глупости и немощности, — продолжил он. — Да, он в чём-то ограничен, как все мы, но не глуп. И не немощен.
Шон смотрел на меня, будто чего-то ждал. Я попыталась открыть нашу связь, но он её запер наглухо, только силой ломать.
У меня возникло подозрение, что мне опять устроили какой-то экзамен, и я задумалась, закрыв глаза. Я доверяю Шону, значит, надо постараться сделать именно то, чего он ждет от меня. Работа с vis переучивает думать иначе: иногда слишком быстро, интуитивными озарениями, иногда слишком медленно, а иногда просто перестаешь видеть неугодное. Так было и в этот раз.
Ходить по лучу… Я посмотрела в окно. Оказаться в Центральном Парке, таком близком и таком далеком. Нас разделял всего-то переулок, мой дом — многоквартирное здание — и Сентрал Парк Уэст… Именно улица удушливым смрадом машин и отсекала парк от нас, делала далеким и как бы призрачным — видишь деревья, но не ощущаешь их, не слышишь, не чуешь. Ходить по лучу… В одно мгновение перенестись в парк, под деревья, услышать запах опавших листьев и горький аромат хризантем…
— Принеси мне хризантему, — услышала я свою просьбу и открыла глаза, встретившись взглядом с Уту. Пару мгновений в тишине… Моя просьба. Его вопрос и неуверенность, проигнорированные мной.
— Принеси жёлтую, маленькую — они сильнее пахнут.
Уту отвел взгляд, посмотрев в окно, чуть склонил голову, так что один из лучиков солнца оказался у него на лице, и просто пропал… Никаких киношных спецэффектов: был — и нет его.
— А-а-а! — радостно завопил Шон и захлопал в ладоши, как ребенок, впервые увидевший фокус. — Пати! Пати! Я знал! Ты! Ты… — Он вспыхнул и вылил на меня жаркий белый vis любви и обожания. На несколько мгновений я отключилась, ловя подарок.
— Мой свет, моя жизнь, ты поверила! И вернула ему веру в себя, — Шон был рядом и обнимал меня за плечи, там, где они были прикрыты рукавами блузы. Инкуб легко может отравить, заставить желать себя и пить силу похоти, лишь коснувшись ладонью кожи, и Шон никогда об этом не забывал — ни в сумасшедшем голоде, ни в яркой радости.
— Пати, — выдохнул он, вкладывая в моё имя всю благодарность, всю любовь, переполнявшую его.
— Ну вот, у нас в городе теперь свой бог Солнца, — я пыталась осмыслить этот факт. Вдруг раздался глухой стук удара. Мы обернулись на звук и увидели Уту, съезжающего спиной по стене. Солнечное пятно было примерно в паре метров от пола, Древний впечатался в стену и теперь нетвердо стоял на ногах.
— Ты цел? — с беспокойством спросил Шон.
Уту глянул на
— Вот! Они пахнут, — он протянул веточку неказистых хризантемок, наполнивших ароматом всю комнату.
Шон забрал цветы, придирчиво осмотрев отца, не ушибся ли тот всё же.
— Я пойду, — попросил Уту, глядя на меня. — Я вернусь.
Он ждал моего разрешения, и я быстро закивала.
Уту чуть подпрыгнул, дотягиваясь до солнечных лучей, и снова пропал, как пропадает свет, когда нажмешь на выключатель.
— Пати, не волнуйся, — заговорил Шон. — Уту не Саббиа, он хороший.
— Я так заметно нервничаю? — невесело спросила я. Шон дипломатично промолчал. — Я ещё молода, глупа и слаба, Шон. Конечно же, я буду бояться тех, кто сильнее и мудрее.
— Ты же слышала, что он сказал. Хочешь, он поклянется тебе? Демоны клятв властны над всеми, даже над богами.
Я задумалась. Да, если бы Уту поклялся мне помогать или хотя бы не вредить, было бы намного спокойнее, но только если он сделает это добровольно. История с принудительной клятвой Седрика меня многому научила. Я поделилась своими соображениями с Шоном.
— Пати, не сомневайся: как только отец напрыгается, я поговорю с ним, и он не откажется.
— А почему нужна была именно я? Моя вера в его возможности?
Шон замялся.
— Моей веры было мало. Эльвиса нестабильна, ненадежна. Венди, Ники и Тони слишком молоды и слишком прониклись человеческим прагматизмом. Оставалась только ты. Я верил, что ты поверишь, — скаламбурил он, улыбнувшись.
— Не захваливай, — отмахнулась я. — Кстати, как Эльвиса?
— Под впечатлением, — заулыбался он, — ты смогла ей доказать, что не хочешь большего. Но она уже достала меня с женитьбой. Пати, ты действительно считаешь, что это хорошая идея?
Я вздохнула.
— Шон, мужчине нужна женщина — жена, подружка, любовница. Сестра не в счёт. Я собираюсь устраивать свою личную жизнь и подумала, что тебе тоже неплохо было бы это сделать. Мне показалось, у вас по-настоящему доверительные отношения и с огоньком. Я могла ошибиться. Ты знаешь, что для нас свадьба — это крайне серьезный шаг, так что если ты сомневаешься или не готов, то просто забудь.
— Пати, говоря о своей личной жизни, ты говоришь о Вике?
— Да, — отрезала я.
— Он без пяти минут серый демон. Страж, — поправился Шон, видя, как меня передёрнуло. Стражи не демоны. Ну… не то, что принято понимать под демонами, они не злые. Они равнодушные.
— Сколько ему осталось? — продолжил Шон. — Год? Два? Я боюсь за тебя, Пати. Боюсь, что ты привяжешься к нему ещё больше, а он умрет и станет Стражем. Забудет тебя и останется здесь! В этом городе! Ты — и пустая оболочка любимого. Равнодушный демон вместо светлого человека. Каково тебе тогда будет? Как ты это переживёшь?
— Шон, перестань, — простонала я.
— Прости, я должен договорить до конца. Ты думаешь, что сможешь его забрать у Стража. Но это невозможно, Пати. Не обманывай себя. Ты сильна, но всё, что ты сделала, ты делала с позволения Стража.