Разбитые на осколки
Шрифт:
Но в моем разуме вновь раздается голос, который так подозрительно похож на голос Пиппы. «Потому что ты совершенно не знаешь его. А неизвестное пугает». Но пугающими были последние два года моей жизни. По крайней мере, теперь я точно знаю... кто он такой. Я принимаю решение. Я сдвигаю в сторону хлопковый материал трусиков и прижимаю средний палец к моему лону, тихо задыхаясь от сумасшедшего ощущения. Я такая влажная, настолько возбужденная. Я даже не могу вспомнить, что бы я себя чувствовала, таким образом, когда делала это в прошлом. Но технически, я сейчас не одна — Зет образно направляет мою руку
— Хорошая девочка, — говорит он мне. Он, скорее всего, слышал, как у меня перехватило дыхание, или же обладает чем-то вроде телепатических способностей, которые просто скрывал до этого момента. — Твой клитор набухший?
Я крепко зажмуриваюсь, стараясь из-за вех сил полностью не растеряться и не смутиться.
— Потри его подушечками пальцев для меня. — Я делаю так, как он говорит. Провожу пальцами вверх и вниз по влажной, скользкой плоти между моими ногами, скользя между складочками киски, делая все возможное, чтобы держать под контролем дыхание. — Тебе приятно?
— Д-да. — Я захватываю ртом воздух, когда жар от дрожи устремляется вверх по моему позвоночнику, охватывая уши и распространяясь на мое лицо. Мои губы отчаянно покалывает. Я прикусываю нижнюю губу и стараюсь совладать с нахлынувшими ощущениями, но это только еще сильнее распаляет меня. Я не могу сдержаться и глубоко вздыхаю.
— Вот так. Не сдерживай свои стоны, злая девочка. — Хриплый голос Зета сейчас звучит полностью гипнотически, воздействуя на мое подсознание. Это ощущается так, словно он физически находится рядом со мной, заставляя распространяться импульсы удовольствия по всему моему телу. — Сними свою рубашку.
Я смаргиваю от его требования и прекращаю делать то, что делала, чтобы выполнить его приказ, выбрасывая все мысли о неповиновении из своей головы. Теперь это уже не вариант. Я быстро стягиваю верхнюю часть медицинской формы и футболку, которая одета под ней, позволяя одежде упасть на пол между моими ногами. В кабинке не холодно, но я чувству дрожь, когда стягиваю лямки бюстгальтера. Мои соски к этому времени уже ощущаются жесткими камушками, такие чувствительные, что даже воздух, который ласкает их, причиняет практически боль.
— Сожми в ладонях свою грудь. Представь, что это мои руки сжимают ее, — приказывает мне Зет. — Представь, что мой рот накрывает твои соски.
Я не делаю этого часто, когда я нахожусь наедине с собой. На самом деле, я никогда не делала такого. Я всегда считала, что это не будет ощущаться так, как когда парень делает это, но сейчас, когда я легко скольжу подушечками пальцев по коже груди, которая покрыта мурашками, я представляю, что это делает он. Я даже могу практически ощущать жар его дыхания, когда он вбирает один из сосков, а затем другой в свой рот. У меня вновь перехватывает дыхание.
— Хорошо. Вот так, — подбадривает он меня. — Включи громкую связь. Для этого тебе понадобятся две руки.
Я вожусь с телефоном, нажимая кнопку динамика, и укладываю его сверху на груду одежды у моих ног. Я слишком растворилась в происходящем, чтобы задумываться над тем, что делаю. Теперь я решаю сама, прикасаясь и поглаживая себя там, где считаю нужным. Я тяжело дышу. Но я бы не смогла остановить себя, если бы даже попыталась.
— Сейчас. Проскользни своими пальцами
Я подчиняюсь его приказу, наконец, не в силах больше сдерживать стоны, тихие вздохи, которые срываются с моих губ, когда я проскальзываю внутрь и наружу своими пальцами, Представляя вес его тела на моем, его твердый пульсирующий член, что проникает в мое тело раз за разом, приятное жжение от его жесткой щетины на моей чувствительной коже. Он выдыхает слова в трубку, издавая рык и шипя в знак одобрения, когда я становлюсь все громче и громче. Я могу едва разбирать слова, что он говорит, и вскоре меня охватывает напряженное, обжигающее ощущение. Это происходит внезапно. И скоро мощная стена жара накрывает с головой.
— Черт... Побери! — Слова вырываются из меня, словно мольба о помощи. Моя грудь приподнимается, когда я пытаюсь восстановить дыхание, вздымаясь вверх и опадая, вздымаясь и опадая.
Ленивый, довольный смех Зета раздается в узкой небольшой кабинке.
— Все говорит о том, что ты наслаждаешься тем, что делаешь, злая девчонка.
— Пошел к черту, — говорю я ему, только наполовину имея это в виду.
И затем, я слышу что-то, что заставляет меня замереть на месте: звук слива туалетного бачка. Зет сохраняет молчание и затем произносит:
— Позволь догадаться. Это была не ты.
Я присаживаюсь, наклоняясь вперед, прикрывая ладонями рот. Зет начинает хохотать. Я хватаю телефон и нажимаю большую кнопку окончания вызова, чувствуя, как вся моя кровь приливает к щекам.
Святое. Дерьмо.
Дверь кабинки открывается, не та, что находится рядом с моей, а та, что находится в самом конце, и звук включенного крана заполняет уборную. Кто бы это ни был, он торопливо споласкивает руки и спешно покидает уборную. Я хватаю свою одежду и быстро натягиваю ее на себя. Мне нужно срочно узнать, кто это был. Нет, нет, нет, нет, НЕТ! Бл*дь. Бл*дь!
Я спешно мою руки и выбегаю из уборной с вздымающейся грудью, в большинстве своем от ужаса и шока, чем от полученного оргазма, который можно оценить, как девять целых и две десятых по шкале Рихтера. Больничный коридор заполнен медсестрами, докторами и простыми посетителями. Гребаными посетителями. Я даже и не знаю, что хуже, мысль о том, что меня могли услышать коллеги или же простые, ничего не подозревающие, посетители и родственники, тех, кто находится у нас на лечении. Но мой ужас становится всепоглощающим, когда Оливер Мэйси направляется навстречу ко мне по коридору, ухмыляясь. Он поднимает вверх свою ладонь, улыбаясь мне. Я, не задумываясь, делаю то же самое, поднимая ладонь в качестве приветствия, когда он проходит мимо. Он приподнимает бровь, когда идет дальше.