Разбивающая оковы
Шрифт:
Сегодня Маня вернулась раньше, чем в предыдущие дни. Не доходя до родной хаты, обнаружила нечто необычное: саженей за двадцать до входа по земле были раскиданы маленькие костерки – горящие скрещенные сухие палочки. Мать странно прыгала между огоньками и что-то негромко приговаривала. Костерки образовывали форму шестиконечной звезды, в середине которой девочка увидела табурет, на котором обычно сидела Лиля, когда давала уроки или кушала. На табурете лежал браслетик из медных монеток, который однажды забыла у
Катерина краем глаза заметила дочь и сделала ей знак не подходить. Маня кивнула и отошла к деревьям. Вскоре огоньки начали гаснуть один за другим. Катерина глубоко вздохнула и обернулась к дочери:
– Доню, ополосни меня! Выше пояса!
Маня обдала мать водой из ведра. Катерина вытерлась и вздохнула с облегчением. После короткой паузы сказала:
– Доню, тут ничего не происходило. Ты только что пришла и ничего особенного не заметила.
– Да, мамочка.
Маня не сомневалась, что видела только что колдовство, о котором немало слышала. Но поможет ли оно подруге?
– Доню, что слышно у казаков?
Маня кивнула и изложила последние новости:
– Они обыскали весь берег! Нашли много помощников работорговцев! Кузнецы, которые заковывали девушек! Наводчики, сообщавшие похитителям, где девушки собираются или где невесты на выданье! Просто владельцы хат, где злодеи скрывались! Очень много похищено девушек не из знати – на их исчезновение никто не обращал внимание!
Катерина слушала внимательно, кивала, задавала вопросы. Однако в том, что сейчас происходило, главным было не то, что говорила дочка, а чтобы она поскорее забыла сцену с костерками, которую ей не следовало видеть.
– Просыпайся, вставай, принцесса! Приехали! – Карл мягко толкнул Лилю, и она проснулась. – Одевайся, мы отворачиваемся!
Лиля машинально подчинилась.
– Завтракать будешь?
Девочка кивнула и, почти без аппетита, вонзила зубы в лепёшку и сыр. Запила водой.
– Пошли! Пора!
Лиля вздохнула и направилась на палубу. Карл и Стефан придерживали её за руки. Едва оказавшись снаружи, они обнаружили, что спешить некуда. Работорговцы выгоняли из трюма узниц – по-прежнему закованных и избитых, стонущих от боли, шатающихся от слабости.
– Вот, принцесса, смотри, от чего мы тебя избавили!
– Избавили? – возмутилась девушка. – Если бы не вы, двое, я была бы сейчас дома. Пошла бы куда хочется и с кем хочется, не звеня железками на ногах. И если бы кто-то захотел на мне жениться – прислал бы сватов. Вы губите меня, а не спасаете!
– Вот, Стефан, какова неблагодарность! – трагически произнёс Карл, и Лиля с удивлением посмотрела ему в лицо, проверяя, не искренен ли он.
– Оставь, Карл, – кротко ответил Стефан. – Вот-вот с ней расстанемся. Ты не поверишь, принцесса – я буду по тебе скучать. И Карл тоже – я его знаю. Ты такая красивая и женственная!
– Яд так и льётся, – усмехнулся Карл.
– Змея не кусает жалом, у неё ядовитые верхние зубы, – неохотно пробормотала Лиля, уныло наблюдая живой поток узниц, спускающихся по трапу, и ожидая своей очереди.
– Правда? – удивился Карл. – А тогда зачем ей жало?
– Это у неё язык. Затем же, зачем тебе.
– Хватит болтовни, – прервал их Стефан. – Пора спускаться.
Лиля едва касалась ногами трапа, только цепь бряцала по дереву – девушку усердно поддерживали похитители. Несколько шагов – и все трое оказались на берегу.
Лиля огляделась: более разительного и неприятного контраста с Польшей и Литвой нельзя было представить. Полуголые люди в странных головных уборах, штанах и туфлях без задников, орущие ослы, придавленные поклажей, звуки ударов бича, обрушивающегося на пленных девушек, их крики боли… Горячая духота, резко сменившая блаженный морской ветерок… запах пота и испражнений… Это и есть – великая страна? Мерзость какая… Среди всего этого содома Стефан и Карл чувствовали себя как рыба в воде. Они уверенно прокладывали себе путь среди людей, животных и товаров, направляясь со своей пленницей к какому-то месту, известному только им.
– Принцесса, надень вот это, – Карл подал девушке полу-прозрачное покрывало.
– Что это?
– Сразу видно, что ты не замужем, – усмехнулся Карл. – Это вроде фаты. Ты же вот-вот выйдешь замуж.
– Не хочу.
– Надевай, не делай глупость, – отозвался Стефан. – Не видишь, как на тебя все пялятся?
Аргумент подействовал: в самом деле, окружающие мужчины слишком назойливо рассматривали молоденькую славянскую красавицу с оковами на ногах. Лиля подчинилась. Оказалось, что покрывало почти не мешает смотреть по сторонам, зато интерес встречных мужчин поубавился.
– Неверные, куда вы ведёте этот цветок? – крикнул Стефану какой-то оборванец. Лиля мысленно поблагодарила дядю Ежи за уроки турецкого: теперь она могла понимать сказанное кем-либо рядом, при этом местные жители едва ли догадывались, что их речь для неё не тайна.
– Это Стамбул? – поинтересовалась пленница, делая вид, что не знает правильный ответ.
– Малый Стамбул! – усмехнулся Карл. – Это Кефе! Столица турецкого Крыма!
– Иди, иди! – нетерпеливо подтолкнул Лилю Стефан.
Вскоре они подошли к какому-то невысокому зданию у берега, поодаль кто-то торговался из-за обнажённой рабыни. На пороге сидел толстый усатый старик. Карл снял с пленницы покрывало, и старик внимательно взглянул на Лилю. Ухмыльнулся, затем помрачнел.
– Сколько вы хотите за неё?
– Двести золотых.
Старик взмахнул руками и коротко хохотнул.
– Если тебе, почтенный Усман, не подходит, – сердито произнёс Стефан, – мы поищем другого покупателя.
– Другого?! Неблагодарный! Шакал, сын шакала! Сколько рабынь я у вас купил, а?!