Разборки в Японском море
Шрифт:
– Скоро пол-острова будет иметь на нас зубы, – усмехнулся Лешка.
– Не мешай, – осадил его боцман.
Он вынул сигару изо рта и выдохнул ароматный дым. После этого обмакнул кончик сигары, который держал во рту, в кружку с ромом и принялся его смаковать, перемешивая с дымом.
– Дальше можешь не рассказывать, – пожал плечами Дед, нарушая возникшую паузу, – и так все ясно. Чеботарь просчитался, и теперь нам нужно растребушить этот стальной ящик. Кто будет пилить?
– Зачем пилить? – пожал плечами Дудник. – Рвануть его к чертовой матери – так быстрее
– Где же ты собираешься его рвануть? – сощурился боцман. – Не на корабле же. К тому же от взрывчатки может пострадать содержимое. Я не для этого свою башку подставлял, чтобы посмотреть на обгорелые бумажки…
– Можно попробовать по-другому, – вставил Палермо, глядя на боцмана, – если у тебя в кандейке найдется стетоскоп.
– Стетоскоп? – все удивленно посмотрели на радиста.
– Ну да, стетоскоп, – лукаво сверкнули глаза Палермо, – такой приборчик, который врачи обычно таскают на шее и вставляют в уши, чтобы слушать больного.
– У нас, кажется, никто не болен? – заметил Ким. – Или я ошибаюсь? – Он с притворным беспокойством посмотрел на Палермо.
– Когда-то я был медвежатником, – весело произнес тот, – потом мне все это надоело. Не люблю работать в одиночку. Но навыки, думаю, сохранились…
– Ты что, вскрываешь сейфы стетоскопом? – воскликнул Гарс.
– При помощи стетоскопа я слушаю, – снисходительно улыбнулся Палермо.
– Ладно, – боцман закряхтел, поднимаясь со стула, – сейчас посмотрим.
Оставляя за собой шлейф ароматного дыма, он вышел из кают-компании.
– Но это же японский сейф, – заметил Лешка, присматриваясь к надписям на стальном ящике.
– И замок японский, – спокойно подтвердил Палермо, – но простенький, я такие умел открывать уже в первом классе. Меня дядька научил, высококлассный был специалист, три класса образования, а в технике разбирался, как Кулибин.
– Этот подойдет, Кулибин? – Боцман вернулся из кандейки, неся в руках японский стетофонендоскоп.
– Лучше не придумаешь. – Палермо вставил трубочки себе в уши и наклонился над сейфом. – Только прошу соблюдать тишину.
Все замолчали и старались почти не двигаться, глядя на то, как Палермо обращается с сейфом. Сперва тот покрутил набалдашник, устанавливая нужный режим, а потом приложил его к дверке, рядом с вращающимися колесиками, на которых были нанесены деления с цифрами. Колесики были двойные, расположенные одно над другим. Палермо сначала медленно начал поворачивать большое. Сделав полный оборот по часовой стрелке, он принялся крутить его в противоположном направлении. Потом то же самое проделал с маленьким, наружным. Он работал так осторожно, будто перед ним лежал не железный ящик, а живое существо. Его пальцы касались рифленых поверхностей рукояток только подушечками, глаза были полузакрыты, но впечатление было такое, что, даже если бы они были полностью открыты, он бы ничего не увидел. Он был полностью поглощен работой, не видя и не слыша ничего вокруг себя, а только стараясь воспринять щелчки, исходящие из внутренностей сейфа. На лбу и висках Палермо появились капельки пота. Лешка, сидевший напротив
– Все, – спустя несколько минут сказал Палермо, откидываясь на спинку стула и вытирая пот со лба.
Он вытащил трубки из ушей и пожевал пухлыми губами, ни на кого не глядя.
– Чего – все? – Гарс посмотрел на него, потом перевел взгляд на все еще закрытую дверцу сейфа.
– Так и знал, что у него ничего не получится, – небрежно заметил Назарет, – одно слово – «Муму».
– Заткнись, Борюсик, – беззлобно отозвался Палермо, – лучше открой ящик.
Назарет недоверчиво посмотрел на него, на сейф и отрицательно покачал головой.
– Я что, похож на идиота?
– Чего ты боишься? Открывай, – весело сказал Палермо.
Их пикировку прекратил Лешка, который поднялся и молча потянул на себя дверцу сейфа. Она медленно подалась и наконец полностью открылась.
– Неплохо, – пробормотал Лешка и начал быстро выгребать на стол пачки долларовых банкнот. – Пересчитать?
Не дожидаясь ответа, он стал торопливо сдергивать с пачек резинки, которыми те были стянуты, и считать деньги.
– Заканчивайте тут без меня. – Рок поднялся и, не глядя на деньги, вышел из кают-компании.
Глава 17
Рок, Дудник и боцман, оттеснив охранника, буквально ворвались в «Сороковую параллель». Стайки вспугнутых официанток, верещавших что-то вроде «у нас закрыто», шарахались от них в разные стороны.
– Морган здесь? – спросил Рокотов обомлевшего от такого неожиданно резкого тона Дыма.
– Здесь, – кивнул он, – но лучше к нему не соваться! Он не в духе.
– Я, представь, тоже, – с этими словами Рок отодвинул бамбуковую занавесь и постучал в дверь.
– Кто там? – недовольно крикнул Морган.
– Открывай, мать твою, – прорычал Рок, – не то дверь вышибу.
Дверь открылась. На пороге стоял Морган. С голым, поросшим черными волосами торсом и заспанным лицом, он был похож на человека, всю ночь пившего водку.
– А-а! – Он тронул свой горевший медью лоб. – Голова раскалывается.
На Рока пахнуло винным перегаром. Он вошел в кабинет, за ним следовали его подчиненные. На столе, на котором Рок видел в прошлый раз сукияки, теперь стояла бутыль самогона, стакан и банка консервов – кета в собственном соку. Морган дал гостям войти и, прихрамывая, доплелся до дивана. Повязав пестрым шарфом голову, сел.
– «И сказал Ахав Илии: нашел ты меня, враг мой», – невесело усмехнулся Морган.
– Думаю, ты знаешь, зачем я пришел… – Рок метнул в Моргана злобный взгляд. – Вчера тебя якобы не было… Не воображай, что от меня можно спрятаться…
– Да погоди ты, – раздраженно махнул рукой Морган, – дай лекарство принять. Будешь? – поднял он жалобный взгляд на боцмана.
Тот покачал головой.
– Я же просил тебя, любого покупателя, кроме Чеботаря. Ты меня подставил и сам с носом остался. Или тебе Чеботарь заплатил?