Разбой на Фонтанке
Шрифт:
– Вон твои французы, – показал рукой Степаныч.
– Это финны.
– Думаешь?
– Точно тебе говорю.
– Черт с ними, показывай свой лабаз.
Собутыльники направились на набережную Мойки. Минут через семь они оказались возле небольшого круглосуточного магазина.
– Здесь, – сказал Петрович.
– Вижу.
Друзья зашли в магазин и окинули взглядом витрины. Не долго думая они вновь взяли водку, колбасу и лук и, выйдя из магазина, побрели в сторону Эрмитажа.
Пока Петрович и
– Вы куда? – поинтересовалась вахтерша.
– На работу, – ответил Петрович.
– На какую такую работу?
Только сейчас собутыльники сообразили, что их служебные удостоверения находятся в одежде, оставленной в подсобке.
– Да мы, бабуся, здесь работаем, – сказал Степаныч, – видишь, на нас рабочая форма.
Вахтерша с недоверием осмотрела работников Эрмитажа, взгляд ее остановился на сетке в руках Петровича, где находились выпивка и закуска.
– Где, вы говорите, работаете?
– Здесь, где же еще.
– Грузчиками!
– Вот что, грузчики, предъявите свои удостоверения.
– Они у нас в подсобке.
– В какой подсобке?
– В подвале.
Вахтерша начала терять терпение.
– Значит, так, если вы сейчас же отсюда не уберетесь, я вызову охрану…
Между тем белая ночь окутывала город неповторимыми красками и звуками, создавая у горожан, гулявших по улицам, лирическое настроение. Одним из ночных прохожих был журналист Юрий Епифанов. Работник прессы не спеша шагал по Дворцовой набережной, обдумывая рецензию па выставку эротической фотографии, проходившую в те дни в выставочном зале Союза художников. Как всегда, Епифанов собирался отразить впечатление от увиденного в газетах разной политической ориентации.
Для газеты «Петербургская правда» требовалась ругательная статья, в которой необходимо было разоблачить морально вредную выставку, приехавшую к нам с Запада, чтобы растлить и без того распущенную отечественную молодежь. Шагая по набережной, Епифанов подбирал словосочетания для будущей статьи: «свалившаяся к нам неизвестно откуда выставка», «набор безвкусных снимков», «похотливый взгляд камеры». Думая о статье для газеты «Петербургский либерал», Епифанов подбирал другие слова и выражения: «давно в нашем городе не проводилась эротическая выставка такого масштаба», «о качестве некоторых снимков можно спорить», «определенный вклад в раскрепощение нашего общества». Что касается газеты «Желтый попугай», для статьи в это издание необходимы были более хлесткие выражения:
Епифанов любил обдумывать статьи на ходу. В кармане журналиста всегда находился блокнот, в котором он набрасывал тезисы будущих публикаций. Идя по набережной и глядя на спокойные воды Невы, газетный работник время от времени останавливался и, сделав пометки в блокноте, продолжал дефилировать дальше.
Свернув с набережной на Дворцовую площадь, Епифанов зашагал вдоль Эрмитажа…
Петрович и Степаныч между тем продолжали препираться с вахтершей на служебном входе в музей.
– Мамаша, мы здесь работаем! – воскликнул Петрович.
– Мы картины каждый день с места на место перетаскиваем! – поддержал коллегу Степаныч.
– Где же ваши документы?
– Мы же говорим, забыли с собой взять.
– В магазин пошли, а документы в штатской одежде остались.
– Да ты, бабуся, спроси у кого угодно! – не выдержал Петрович. – Тебе каждый подтвердит.
Терпение вахтерши лопнуло. Она вышла из кабинки вахты и, уперев руки в бока, встала перед непрошеными гостями.
– Во-первых, ты мне не тычь, во-вторых, я тебе не бабуся, и в-третьих, считаю до трех, если не уберетесь, сдам обоих в милицию!
Последняя угроза подействовала на собутыльников. Поняв, что спорить с вахтершей бесполезно, они вышли на улицу. Между тем желание продолжить застолье нарастало с каждой минутой.
– Дай-ка мне бутылку, – сказал Петрович.
Степаныч достал из сетки водку.
– Держи.
Петрович ловким движением отвернул крышку и, сделав жадный глоток, передал бутылку Степанычу. Тот последовал примеру приятеля.
– Вот что, Петрович, – сказал Степаныч, – ты по водосточным трубам в детстве лазил?
– Ну лазил.
– Улавливаешь, к чему я это?
– Улавливаю.
– В этом деле самое сложное наверх залезть, но вниз-то мы по лестнице спустимся, когда документы заберем.
– Чего только не сделаешь из любви к искусству.
– Я один раз видел, как какой-то парень по отвесной стене пятиэтажки за пять минут с первого на последний этаж забрался.
– Ладно, не свисти!
– Ей-богу! Потом оказалось, что пятиэтажка женским общежитием была, а парень тот альпинистом.
– Чего стоять, пошли трубу чподходящую искать.
– Пошли.
Товарищи зашагали вдоль стены.
– Вон, чем тебе не труба? – сказал Степаныч.
– Нет, эта слишком хлипкая.
– Пошли дальше.
В конце концов подходящая труба была найдена.
– Ну, давай еще по глоточку, – сказал Петрович.