Разбуди Лихо!
Шрифт:
— И рад таким быть, — меланхолично откликнулся напыщенный Рудорг Шитр, раскланялся с Лихо и, уходя, ядовито пожелал: — Безболезненной смерти, Крыалька.
Не прошло и минуты, и над палаточным лагерем раздалось:
— Начало второго тура через пять минут! Краля Мордовская участвует в забеге.
— Урод, — буркнула я.
— Ты опять? — насупился мой подопечный.
— Лихо, сам посуди, этот любитель цыплячьего цвета только что сдал мое местоположение, и у клыкастых есть целых пять минут для очередной подставы.
Он сразу же сник:
— Извини, я как-то не подумал.
А в этот момент
— Сваливаем, — скомандовала я и запрыгнула на слизня, — Урурк дошьешь на сцене. Жакоромородот, спускаемся к сцене.
— А как же я? — возмутился серокожий.
— Палатку собери.
В следующее мгновение слизень вылетел из моих апартаментов и сбил с десяток клыкастых, явившихся с подношениями. С обиженным восклицанием «Крыалешка!» они полетели к земле.
— Встретимся на старте, — пообещала я и погладила вздрогнувшего слизня. Знаю же, совестливый, хоть и ярый защитник. — Все в порядке им можно ручки ножки ломать и головы отвинчивать. Высшие вампиры восстанавливаются за секунды, низшие — за часы.
В знак понимания бронированный склонил голову. В процессе спуска, Урурк, спешно дошивающий костюм, объяснил нам правила тура. Не вовремя, но и раньше времени особо не было.
— Не погибать, не пораниться, не застрять в липких ловушках, прибыть до звонка. Краля, в Темницы Времени долго оставаться так же нельзя.
— И что на этот раз? Чудовища.
— Время, — ответил он, завершив последний шов.
Н-да, опасный противник, остановке не подлежит, уничтожению так же.
— Восьмилапик, а как обойти ловушки? Их хоть кто-нибудь видит, ощущает, распознает?
— Нет.
— Остается только верить в удачу?
— Зачем? Удача верит в вас. — Ответил мохнатик, обюрывая нитку. Прикоснулся лапками к моей руке и произнес. — Я буду ждать на финише.
— Спасибо.
13
То, что вампиры сволочи, я предполагала, то, что эти сволочи кровожадны, знала и ранее, то, что у этих гадов совести совсем нет, поняла лишь сейчас. Клыкастые участники улюлюкали и ржали, как лошади, пока Жакоромородот вез меня на сцену, а стоило нам занять место на дорожке, так истерика началась на трибунах.
Еще бы не смеяться. Сони в высоту достигают 10 метров, нога у такого слизня в длину метров шесть, а в ширину четыре, между глазками этих громил сидят вампиры в жесткой броне. И все как один крепко привязаны к «скакуну ползучему». И тут я в комбинезоне аля «стриптиз закончился дракой», без страховки, уздечки и седла сижу верхом на миниатюрном бронированном слизне и оба мы не выше двух метров. Одним словом — мелюзга, облаченная в кожу ядовитых цветов.
— Крыалешка, а не слишком ли ты вырядилась? — поинтересовался вурдалак, на ближайшем слизне справа.
— Не слишком. Я в Темницах Времени буду проездом, это вы туда явно погостить собрались. — Отрезала зло и прищурилась, потому что по голосу признала в соседе одного из мною спасенных. Он в дырах Патторуса магическое слово «зенки!» кричал особенно громко. Да, и вообще, голоса двадцатки неблагодарных, гадов, мне запомнились на веки вечные. Выживу, отомщу.
— Ты
— Не имею такой привычки, — пожала плечами, признаваясь: — Просто издеваюсь по мере сил и возможностей.
Серокожий потемнел в лице, и без того красные глаза, теперь еще и кровожадно заблестели. И видно мене это хорошо, потому что упырь заставил своего слизня нагнуться, и теперь между нами не более двух метров. Отчего неприятный холодок ползет по спине, а ладошки потеют. Ой, что-то у меня плохое предчувствие.
— Повтори, суккубка драная, что ты только что сказала, — прошипел клыкастый.
Дожили! Этот индивид меня уже и оскорбляет. Обнаглел вконец. Ну, погоди, умник, сейчас я тебя уделаю!
— Повторяю для глухих, я издеваюсь по мере сил и возможностей, особенно над неблагодарными уродами.
— Мерзавка! — рявкнул этот и начал отстегиваться. На мое счастье освободиться от ремней быстро он не успел, еще первый звонок к старту дали, так что вампиру пришлось пристегнуться обратно. Рыча и негодуя.
— Правильно, милый, не трать силы до заезда, копи их на борьбу со временем, — ухмыльнулась.
— Молчать!
Участникам соревнований был дан второй звонок. Слизни заметно оживились, ездоки — напряглись.
— И не подумаю, — моя широкая улыбка была ему ответом. — Вполне возможно, это моя последняя возможность поязвить. Кстати, у меня вопросик: ты подгузники с собой прихватил?
— Мразь!
— Вот тварь! — поддержал его вампир слева.
Тут же нашлась, что ответить?
— Ой, еще какая. И чтоб знали я личность творческая, уж если тварю, то от души.
Над ареной прозвучал третий сигнал, завершающий. Я прильнула к бронированному другу и шепнула: «гони». И он рванул к Темницам Времени — синим тяжелым облакам, мерцающим голубыми огоньками. Последовавший за этим мой истошный визг: «И-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и!» создал панику среди стремительных Сони и позволил нам оказаться значительно впереди.
Согласно уговору, я обещала не вмешиваться в решения, принимаемые Жакоромородотом, и молчала. Но когда мы через пятнадцать минут после старта, вползли на облачный потолок одного из тоннелей и спрятались за дымкой, вопрос вырвался сам собой:
— Зачем?
Ответом мне был глухой перестук его глазок на ножках, которые еле-еле пробивался через защитный костюм. Иными словами, не знаешь, азбуки Морзе, не задавай глупых вопросов. Пришлось терпеливо ждать развязки.
Кавалькада «летящих» слизней из-за облаков появилась неожиданно. Они приближалась плотным строем, которому не было конца и края, самое настоящее нашествие татарского ига. Достигнув нашего убежища, Сони вдруг разделились на потоки и, не останавливаясь ни на миг, полетели дальше. Облака, до сих пор казавшиеся комьями чего-то тяжелого и бархатного, легко поднялись над участниками и площадью, чтобы временно застыть в десятке метров над землей. Я удивленно охнула. Местом для второго тура оказалась не очередная пещера с множеством тоннелей, а пологая долина. Она сплошь покрыта каменными кольцами, стоящими на ребре. Именно они мерцали голубыми огоньками и на одном из таких мы с бронированным и скрылись. Спрятаться то спрятались, но почему продолжаем висеть вниз головой и теперь, когда стадо пролетело, непонятно.