Разбуди меня
Шрифт:
У нас в доме замутили детскую, поменял кровать на двуспальную…
Я считаю не дни. Я считаю часы…
— Баба, вкьючи мувтики.
— Подожди, моя золотая, послушаю, — тетушка делает громче.
Вздрагиваю от знакомого голоса с экрана.
Эльдар! Интервью какое-то.
Открыв от удивления рот, Тико тоже разворачивается на экран.
И застывает задрав голову.
— Это папа?..
— Как — папа?! — всплескивает руками тетушка. — А это тогда кто ж?
Показывает
— Товже папа.
Неуверенно переводит взгляд на экран и обратно.
Залезает ко мне на колени.
— Чё он тут? — кивает на экран.
— "Говорят, у вас есть общая дочь с Татьяной Сударской?" — спрашивает журналистка.
— Пво меня гововит? Я — дось?
— Наверное, — хмурюсь я.
Эльдар делает глоток воды, выдерживая паузу.
— Нет. У меня нет детей, — невозмутимо. — Сударская одно время была моей сотрудницей. Ее дочь действительно жила у меня с няней, когда у Татьяны возникли неприятности с законом. Потом ее забрал отец.".
Тико внимательно слушает.
— Ну я так и думава, фто не папа, — по-деловому обнимает меня за шею. — Ты вже папа. Забвав меня…
— Да, — с облегчением улыбаюсь ей. — Я — папа.
Не стоит ей об этом где-то говорить, что она дочь Эльдара.
— Как у тебя отчество?
— Митяевна? — задумчиво.
— Ну пусть — Митяевна.
— Как фамилия?
— Вит-ви-на! — гордо.
Смеемся с тётушкой.
— За кого голосовать-то?
— За него… — пожимаю плечами.
Этот хоть понятно чей.
— Баба, это твои денефки? — теряет Тико интерес к видео.
Поднимает со стола несколько купюр.
— Мои…
— Хофчешь, поделимся?
— Зачем же тебе денежки? — смеется тетушка.
— Богдавше куплю конфетов, — вздыхает.
Мы ограничиваем. Она их может есть без меры.
— Держи, — достает ей три штучки со шкафа тетушка. — "Конфетов" тебе…
— Я ещё не обедава, — поджимает губы, с большим усилием над собой отодвигая по столу дальше.
— Молодец какая! Кремень! — хвалим ее.
Гордо отодвигает ещё подальше.
— Ты обевщав пиявок выпустить.
— Поехали…
Забираем банку.
— Чего вам приготовить?
— Чего нам приготовить, Тико?
— Овадьи. И пювешку. И кувачку. И ваквошку!
— Ты же не ешь окрошку.
— А вдвуг мама пьидет?
Взъерошиваю кудряшки. Вжимаюсь губами в макушку.
Маму очень ждём, да. В груди сводит, дыхание встаёт как стекло, распирая горло.
Ну что же Зольников все тянет и тянет… Когда уже? Обещал через неделю. Вторая заканчивается.
Вернётся, больше не отпущу никуда! Мне хочется от всех их уберечь.
— Я твоё вщястье? — уточняет, требовательно заглядывая мне в глаза Тико.
Киваю,
Еду на кресле к воротам.
— Подожди-ка! — отвечаю на вызов.
Кира?..
— Слушаю.
— Привет, Дим…
— Привет.
— Дим, ты только не перебивай меня, ладно? Я все-все про тебя узнала.
Деловой решительный тон.
— М-м… Да? — озадаченно хмурюсь я. — Что именно?
— Ну что ты один с ребенком остался, а маму ее посадили. И я все решила! Я приехала. Я буду за тебя бороться.
— Ой…
— Почему я должна тебя какой-то… женщине, — пренебрежительно, — уступать? Открой мне, пожалуйста.
— Да… открыто у нас, — вздыхаю я, закатывая глаза.
Ручка-кольцо в двери на воротах поворачивается.
Кира с сумкой на плече.
Вся отполированная, но в джинсах и кроссовках.
— Привет! — с нервным энтузиазмом.
Опускает на нас взгляд, улыбка стекает с лица.
Ах, да…
Пытаюсь встать с кресла, а потом, вдруг, решаю не вставать.
Зачем?
— А… почему ты? — сглатывает.
Развожу руками.
— Так бывает. Перенапряжение. И я снова без ног…
Осаживается рядом на скамеечку. Молчит. Слепо смотрит перед собой.
— Что я всё время делаю не так, а? — обиженно поднимает глаза на небо.
— Ну вот видишь, опять я так себе жених! Надеюсь, ты такси не отпустила?
— Ее мать второй раз сидит, да?
— Ну… Можно и так сказать.
Вызываю ей такси из приложения.
— И ты собрался жить с зечкой, Дим?
— Инвалид и зечка, по-моему норм… Куда уж нам неполноценным до вас, безупречных, — хмыкаю со смешком я. — Нам надо держаться друг друга.
— Кто это? — жмётся ко мне Тико с банкой в руках.
— Это Кира… Кира хотела попробовать побыть твоей мамой, да, Кир?
Вздохнув, Кира кивает.
— И Богдафыной мамой?
— И Богдашиной… — улыбаюсь я. — Ты же всех моих детей собираешься усыновить, Кир?
— А есть ещё? — вяло.
— На подходе… Там "зечка" моя родит. Заберём, будем воспитывать, да? — с иронией говорю я.
Но Кира не улавливает иронии.
— Мама нас не отдавст… — прищурившись смотрит Тико в глаза Кире. — Вот.
Всовывает в руки Кире банку. Та на автомате берет.
— Пиявочек вучше возьми.
— А?
Взвизгнув, отпрыгивает, роняя банку.
Тико ахает.
— Ты фто?! Квапивой тебя по зопе вупить! — причитает Тико тетушкиным тоном, собирая в руку пиявок.
Та ругается иногда на местных хулиганов.
— Тьяпкой по моське!
— А-а-а!.. — в ужасе смотрит на это Кира, тряся кистями. — Дима-а-а… Сделай что-нибудь! Пусть бросит! Фу-у-у!