Разбуженный дракон
Шрифт:
– Еще не знаю,– Повелитель Конга хлебнул привезенного с собой напитка. Нефритовый кубок, из которого он пил, тоже принадлежал ему. И это естественно: Владыка Конга не пользуется посудой Нассини, но лишь своим кубком из благородного белого нефрита, камня, что лишает яд силы. Пусть в Великом Ангане, как в каждом из созданий Истинного, с детства воспитывали устойчивость к ядам, но искусство отравления – одна из излюбленных наук соххоггоев, и глубокая тайна окружает каждую из новинок. Отрави один Властитель другого, остальные лишь
Взгляд жабьих глаз Великого Ангана в длинных горизонтальных прорезях Маски лишен выражения. С бледного лица Нассини он перекочевывает на настороженные лица ее телохранителей.
– Странные у тебя воины! – произнес Правитель Конга скрипучим фальцетом.
– Не думаю, что они служат мне хуже, чем твои – тебе, возлюбленный мой повелитель! – Нассини уже много лет не разговаривала с другими соххоггоями, ни с кем, кроме Муггана. Ей было трудно улавливать суть слов, в которые облекались мысли Правителя Конга.
– Вот как? Но они не ненавидят тебя так, как должно.
– Должно? Разве Великий Истинный не дал нам свободу от всякого «должно»?
– Что есть «Великий»? – Глаза Великого Ангана помутнели.
Нассини пододвинулась к нему поближе – так, чтобы ощутить тухловатое теплое дыхание, исходящее из приоткрытого рта.
Закованные с ног до головы в железо охранники Великого Ангана тоже придвинулись.
И телохранители Нассини, заметив это, в свою очередь, сделали шаг вперед.
Взгляд Великого Ангана вновь обрел остроту.
– Ты вожделеешь ко мне! – произнес он обвиняющим тоном.
Нассини ответила ему откровенно похотливым взглядом.
– Отодвинься! – неприязненно сказал Великий Анган.– В тебе нет остроты.
– Ты убежден?
– Отправь прочь своих телохранителей, чтобы я мог убедиться!
– Нет! – Нассини знала, что произойдет, если она останется без охраны. Такой исход не отвечал ее понятиям о наслаждении и искусстве.
«Туповат,– подумала она.– Но хитер! Я добьюсь желаемого!»
«Недостаточно молода, чтобы радовать тело, и недостаточно зрела, чтобы потрясти чувства,– подумал Великий Анган.– Можно было бы исправить сие, сняв с нее кожу, но она вряд ли согласится».
Великий Анган знал, что никто из его родичей не торопится прежде срока покинуть мир Морока, как бы ни поощряла традиция тягу к скорейшей смерти. Многим собственная смерть, даже организованная по личному вкусу, казалась неописуемо скучной. Впрочем, отправить своего родича в лоно Истинного любому из соххоггоев казалось весьма привлекательным и изысканным. Взять жизнь человека своей крови – совсем не то, что позабавиться с ничтожными. Разумеется, и приобретаемое богатство не казалось лишним.
– Я готова показать моему повелителю неизведанное! – Глаза Нассини алчно вспыхнули.
– Все изведано мною в Мороке! – высокомерно отозвался Правитель Конга.– Нынче ж я проголодался!
Великий Анган
– Пойдем, соххоггоя, выберем из твоих рабов одного – для трапезы!
Нассини сделала гримаску за его спиной, но противоречить не стала:
– Кого бы ты желал? Юношу? Девушку?
– Мальчика! Они пикантнее! – Великий Анган причмокнул губами, выкрашенными по обычаю в алый цвет крови.
– Мы идем в Зал Представлений! – обернулась соххоггоя к Сихону.– В Малый Зал, тот, что в правом крыле! Приведи туда дюжину юнцов! Светлейшая Власть выберет наилучшего!
Сихон поклонился и вышел. Лицо его осталось бесстрастным. Много лет прошло со смерти Спардухха, а Великий Анган Конга был таким же соххоггоем, как и Спардухх. Разве что более осторожным, более хитрым, а вдобавок унаследовавшим не заурядное Владение, а дворец в Далаанге. И все же Великий Анган был обычным соххоггоем, и привычки его были привычками обычного соххоггоя. Каков же обычный соххоггой, что он любит и как любит, Сихон не смог бы забыть, проживи он хоть тысячу лет.
Ложа Малого Зала Представлений, широкие, мягкие, очень удобные ложа давно уж не согревались теплом живых тел. Два десятка слуг с лихорадочной поспешностью приводили зал в порядок, когда Великий Анган, сопровождаемый Нассини, вошел.
Начальник Стражи Великого Ангана обшарил зал взглядом из-под откинутого забрала. Ничего подозрительного: низкий потолок, гладкие стены, десяток лож вокруг только что расстеленного ковра. На всякий случай он открыл вторую дверь и выглянул в пустой коридор.
Великий Анган тяжело опустился на застланное мехом ложе.
– Где? – спросил он, шумно вздыхая.
В зал вошел Сихон. Два стражника вели двенадцать юношей от четырнадцати до семнадцати лет. Начальник Стражи Великого Ангана напрягся и подозрительно уставился на Сихона. Тот понял его взгляд и тотчас отослал двух лишних воинов.
– Он трусит, этот хуруг! – приподнявшись на носки, шепнул в ухо Начальнику Внутренней Стражи Шуорд.
– Он выполняет долг! – почти не шевеля губами, ответил Сихон.
Великий Анган вскочил с ложа и рысцой подбежал к приведенным юношам.
– Раздеть их! – приказал он. И три его охранника бросились срывать с перепуганных отроков набедренные повязки.
Великий Анган, грузный, огромный, топтался вокруг них, щупал, обнюхивал, дергал за волосы…
– Великолепный может не ограничивать себя одним…– начала Нассини.
– Не порти мне удовольствие! – грубо оборвал ее Великий Анган. Почти полчаса он мял и теребил дрожащих от ужаса отроков, пока наконец не сделал выбор. Остальных тут же увели.