Разделение личности: Двойная игра

Вторкин Евгений

На этот раз я не боялся и не закрывал глаза.

Добежав до препятствия, широкими шагами начал отталкиваться от стен угла. Потянувшись обеими руками к выступу стены, я смог зацепиться. Выход силой, и уже оказываюсь в верхней точке. Стою на заборе в полный рост.

Осталось только спрыгнуть вниз. Благодаря чипу, я знаю сотни способов, как это сделать красиво.

О. Вот и такси. Припаркованное в трёх метрах от меня. И номер соответствующий.

А? Откуда я знаю номер машины?

Это ведь не я её заказывал.

«Пройден порог десяти процентов синхронизации мозга с чипом», — сообщила Оска.

Я почувствовал резкую слабость, пошатнулся и чуть не рухнул вниз. Попробовал сохранить устойчивость, и, подвернув ногу, соскользнул вниз.

Падение.

Моё тело двигается само. Я расслабил ноги во время приземления и погасил импульс от падения при помощи кувырка.

Чёрт. Костюм весь в грязи. Шиза меня точно убьёт.

Головная боль стала только усиливаться. Добравшись до такси, я упал на заднее сиденье и дал команду водителю ехать. Сам же начал глубоко дышать, пытаясь побороть нахлынувшие эмоции.

Паника, страх, злость. Желание на кого-то накричать и поплакать. Хочется анчоусов со сгущёнкой и прыгнуть с парашютом.

О, боги Олимпа, подскажите, что за зверь насрал в мою голову?

Хочется всего и сразу. Настолько сильно, что я не могу толком потерять сознание. Вижу, как всё плывёт перед глазами.

«Начальник. Ёпта… Чё делать будем? Он ща откинется с концами…»

«Ожидайте. Поиск оптимального решения…»

Темнота окутывает мой разум и, наконец, приходит долгожданная пустота.

Боль утихает.

Глава 6. Гопник

Обожаю лето, ёпта. Не надо париться из-за школы. Да и пацанов на районе проще встретить.

Ток, наверно, я зря так рано на пеньки завалился. Никого тут ещё нету. Ну ничё. Подождем.

Стянув с плеч спортивную куртку, я скомкал её, создав подобие подушки. Усевшись на поваленное дерево, откинулся назад и закинул руки за голову.

Небо почти не проглядывалось из-за крон деревьев. Но вид всё равно был очень красивый.

— Йоу, Матрос. Ты чё? Дома не выспался?

Я поднялся и посмотрел на говорившего.

Жук держал руки в карманах и ехидно улыбался.

Чтобы хоть как-то создать грозный образ, он начал брить свою голову налысо. Но это не улучшило положение. Он как был длинным дрыщом, так и остался.

Подойдя к нему поближе, я взглянул на протянутую мне для рукопожатия руку. Но вместо того, чтоб пожать выставленную ладонь, со всей дури ударил ему под дыхало.

Бам.

— Ай, б… Урод. Нахрена? — простонал Жук.

— Жук ты навозный. Ёпта… Просил же называть меня Толяном. И никак иначе.

—

Да пошёл ты… Мудило. Когда тебя так старшаки кличут, ты не выделываешься.

— Я задолбался повторять. Ёпта… Матросом был мой отец. Они его знали. Вот и зовут меня так. А ты не смей. Иначе перед пацанами начну называть тебя Женечкой.

— Толян, не смей. Я всё понял.

— Хочешь быть Жуком? Ёпта… Тогда с тебя пятёха.

— Охренеть — не встать. Где мне её взять? Ты же знаешь, что мне нельзя там появляться?!

— Лошпед. Ёпта… Вот нахрен ты тогда его отхайдохал?

— Не, ну… А нах он засунул серёжку в ухо? Я был уверен, что он гомик.

— Ха-х. Ёпта… А я уверен, что ты гомик. Орал как девчонка, когда тебя Байкер воспитывал. Поржали мы тогда конкретно.

— Дарова, пацаны. Чё обсуждаете?

— Йоу, Костыль. Ты где пропадал? — обрадовался Жук.

Я смотрел, как Евгений жмет руку другу и нахмурил брови.

— Чел. Ёпта… Ты чё за хрень на себя нацепил?

— Ты про джинсы? Мне их дядька подогнал. Сказал, что они модные, типа.

— Модные — не то слово. Ёпта… Ты бы лучше маркером у себя на лбу написал слово «лох».

Костыль очень крепко пожал мою руку и проговорил сквозь зубы:

— Не понял?!

— Чувак. Ты где был, когда нам старшаки разжёвывали последнее нововведение? — вмешался Жук.

Отпустив мою ладонь, Костыль поднял руки над головой:

— Сдаюсь, мужики. Вообще не втыкаю. Я всё лето провёл у стариков на огороде. Сраную картошку копал. Вы можете нормально объяснить? Чё не так с джинсами?

— Ладно. Ёпта… Падай, ща всё растолкуем.

Я указал рукой на пенёк, а сам сел на поваленное дерево напротив.

Жук поставил ногу на соседний пень и начал объяснять:

— Тут всё лето непонятная хрень творится. На рынке появились эти джинсы по завышенным ценникам. Торгаши кричат, что эт дефицитный товар. А старшаки их крышуют и имеют долю.

— Жук. Ёпта… Лапу убрал.

— Чё?

— Ничё? Те всечь? Ёпта… Тяпку с пенька убрал. Быстро.

Убрав ногу, Жук достал сигарету и начал прикуривать.

— Свали. Ёпта… Воняй под деревом.

— Матрос — в жопе насос, — пробубнил Жук.

— Чё вякнул? Ёпта.

— Ничё.

Жук быстро ретировался. Отошёл подальше, облокотился спиной об дерево. Курит и сверлит меня глазами.

— Бесит. Ёпта… Когда мы таскали эти пеньки и расчищали поляну, он зашкерился. А терь ноги вытирает о наш труд. Тьфу, — сплюнул я.

— Эх. Толян. Сколько раз повторять? Заведи ты уже девушку. Добрее станешь.

— Собачонка. Ёпта… Предлагаешь стать каблуком, как ты? Весь район ржет, как тебя Натаха гоняет.