Разделение вод
Шрифт:
Капитан только махнул рукой:
– Самое неприятное, что мы точно не знаем, что ищем, – как он ни был пьян, но все-таки сообразил, что подобные темы лучше обсуждать потише (по всей Германии кишели осведомители гестапо с «ташен-бухами», книжечками для доносов за пазухой). – Хоть бы знать, как выглядит этот Рахав? Или где он прячется? Может, он вообще зарыт под землей… то есть под морским дном. Мне недавно… – тут Бернхарт перегнулся через стол, едва не опрокинув кружку с красным пьянящим напитком, – удалось прочитать донесение с лодки «U-977». Там плавает мой старый друг, капитан Гейнц Шеффер. Он сообщает, что в районе мексиканского побережья он видел развалины древнего
Штурмбаннфюрер Дейч принялся показывать руками:
– Не думаю, чтобы «князь морей» был очень большим. Где-то… где-то…
– Нет, пускай «Бергельмир» скажет точно! – крикнул внезапно протрезвевший моряк. А может, это очередная порция пива ударила капитану в голову. Бернхарт не привык пить, и чтобы напоить его, Дейчу потребовались немалые дипломатические усилия. – Идет война, а мы ищем черт знает что!… нас погубит!
Слово, которое посетители «Вишневого пива» не расслышали – на собственное счастье – было заглушено Дейчем (он во все горло потребовал счет). Но сам он это слово расслышал прекрасно. Капитан сказал: «Гитлер».
Пригородный лес неподалеку от Берлина. 12 марта 1944 года. Германия.
Прижимая к груди пакет, Дейч выбрался из леса на шоссе, огляделся (в этот ранний час его никто не видел), бросил пакет на заднее сиденье «Оппель-адмирала», а сам сел за руль.
Ну вот, здесь уже безопаснее. Далеко не каждый имеет право сунуть нос в его машину. Эсэсовское звание, а главное – удостоверение отряда «Бергельмир», подписанное самим фюрером, надежно защищали от полиции и дежуривших на всех углах отрядов пожилых штурмовиков (от СА осталась старая гвардия, чудом уцелевшая во время чисток, а все, кто помоложе, отправился на фронт).
Острым перочинным ножом Дейч разрезал плотную мешковину, вытащил из пакета изрядно потрепанный старинный гроссбух, а мешковину выбросил на дорогу. В ту же секунду «Оппель-адмирал» сорвался с места и понесся к Берлину.
Одна часть задания, наиболее опасная, осталась позади.
Но как же теперь лежащая возле него тетрадь попадет в руки профессора Зебетендорфа?
У Дейча уже было разработано несколько вариантов на этот счет. Согласно ним, тетрадь доставил с Восточного фронта один эсэсовец, служивший ранее в «Бергельмир», но отправленный на фронт за слишком длинный язык.
Такой человек существовал и в самом деле – во Франции одного из членов отряда достала пуля «маки», французского партизана, и Дейч потребовал какого-нибудь рядового эсэсовца на замену. Присланный вначале из Берлина молодой парень любил выпить, и спьяну болтал, что попало. Он отправился на фронт, а на его место пришел угрюмый великан родом из Шварцвальда. Болтуна, как сообщили Дейчу, сразила партизанская пуля, и вот пришел его черед помочь общему делу – посмертно…
Михаель чувствовал острую необходимость посоветоваться с кем-нибудь. Но это было невозможно – вряд ли кто-нибудь из работающих в Берлине нелегалов рискнул бы выйти с ним на связь.
Дейч не знал еще одного – большинства из тех, кто когда-то, в 32 году начинал эту операцию, уже не было в живых.
Идея, которой малоизвестный тогда Берия поделился со Сталиным, воплощалась в жизнь кропотливым трудом сотен чекистов – и все они один за другим исчезли в топках сталинских чисток.
Сегодня о детях-нелегалах, заброшенных в Германию девять лет назад, знали только Сталин, Берия и Бокий.
Тогда же был заброшен и
Кроме того, подлинная национальность агента давала гарантию, что никогда посланцу Берии не захочется открыть свою маску и перейти на сторону врага.
Еще одна удача – попадание в святая святых института «Анэнербе», отряд по розыску тайных книг «Бергельмир». И последнее – дело по розыску Рахава, на которое Гитлер возлагал столько надежд, непостижимым образом оказалось связанным с преданием, которое из поколения в поколение передавалось в семье Дейча.
Когда-то, во время наполеоновских войн, в местечко пришел замерзающий французский солдат, еврей по крови. Он рассказал удивительную историю про то, как в Палестине видел человека, своими глазами видевшего Рахава, ангела моря. В память об этой истории в семье хранился пергаментный свиток с выцветшими за сотни лет непонятными рисунками и толстая тетрадь, исписанная мелким аккуратным почерком (откуда такой почерк у бывшего пирата?) на древнееврейском языке.
Времена меняются – то, что для предков Михаеля было страшной легендой, для его родителей уже стало невероятной сказкой. Михаель же в эту историю, слышанную им несколько раз от деда, попросту не верил, хотя и гордился в душе, что в их семье есть легенда, непохожая на остальные «бобэ-майсес», бабушкины сказки.
Но постепенно легенда стала обретать плоть и кровь. В основном – стараниями самого Дейча. Три подводные лодки повахтенно искали Рахава вдоль побережья Тихого океана. И сегодня, когда гросс-адмирал настойчиво требует у фюрера вернуть лодки на боевое дежурство, самое время подкинуть этим фанатикам, погрузившим Европу в кошмар своих галлюцинаций, немного «мяса».
В тетради еврей-пират приводил координаты того места, где он видел Рахава – хотя и довольно приблизительные, но достаточные для того, чтобы три подводные лодки прочесали местность недели за две. А потом проверки, а потом возвращение обратно на Балтику – еще хорошие недели три займет, да и отдых после перехода…
Что будет потом, после того, как лодки вернутся, Дейч пока старался не думать. Может быть, бросят в концлагерь, как бывшего астролога Гитлера, не сумевшего предсказать даже свою судьбу. Может, разжалуют в рядовые и отправят на Восточный фронт – самый лучший вариант. А впрочем, это для астролога фюрера будущее было загадкой, а Дейч прекрасно знает его, ибо сам планирует. После того, как три субмарины недели две поищут у моря погоды, можно будет незаметно уйти в подполье, а там, чем черт не шутит, перейти линию фронта и оказаться у своих…
Неожиданно Дейч поймал себя на мысли, что вот уже несколько лет он думает только по-немецки.
Приемная рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера. Несколько позже, того же дня. Берлин.
– Рейхсфюрер вас немедленно примет, – очень тихо сообщил Дейчу адъютант Гиммлера, подойдя почти вплотную. Сам же и провел Дейча мимо нескольких высоких эсэсовских и общевойсковых чинов, сидевших в приемной (среди них Дейч заметил даже одного бригаденфюрера). Признаться, Дейч не ожидал такой реакции от Гиммлера на просьбу о встрече. Он был уверен, что вечно занятый рейхсфюрер выкроит время в лучшем случае через несколько дней, но уж никак не прикажет провести его в кабинет в обход ждущих приема генералов.