Разделенная душа
Шрифт:
– Думаешь, получится? – усомнился мужчина.
– Не знаю, - девушка медленно выдохнула, вспомнив нечто неприятное. – Честно сказать, я крайне настороженно отношусь к их затее, потому что мне о ней ничего не рассказали. Даже Дей. Он вообще второй день уже сам не свой.
– Лина, а можно еще вопрос? – Рэйнар попытался отвлечь ее от мрачных раздумий. – Ты рассказала мне о Сандаре, но я нахожусь в некотором замешательстве. Разве у алатов бывают дети?
– Бывают, - нехотя кивнула Эвелинн, неуютно поерзав в кресле. Было у нее смутное подозрение, к чему клонит лиан. – В смешанных парах с представителями других
– То есть, теоретически у нас они могут быть?
– Нет, Рэй, - неумолимо отрезала Лина. – Ни теоретически, ни практически, никак. Один раз я уже рискнула вообразить себя девицей, стремящейся к простому женскому счастью, второй такой ошибки не совершу.
– Почему ошибки? – непонимающе нахмурился Верманд. – Разве ты не хотела бы снова стать матерью? Тем более, что теперь ты наверняка предпримешь все меры, что оградить ребенка от опасностей, то есть…
– То есть создам иллюзию безопасности и буду денно и нощно заниматься самовнушением, убеждая себя в том, что уж сейчас-то все под контролем. Рэйнар, ты же не идиот. Раскрой глаза – в моем мире нет места детям! И дело даже не в том, что я не хочу подвергать риску беззащитного ребенка, а в том, что с некоторых пор воспринимаю материнство как лишний повод для беспокойства и страха. Этого добра мне и так хватает с лихвой.
– Но в какой-то момент все это ведь закончится, - возразил мужчина. – Исчезнет Вильгельм с его претензиями, уладятся дела с Судом Вечности, жутковатым Даром… Неужели и тогда ты не решишься на создание семьи?
Эвелинн долго смотрела на него, сдерживая усмешку, потом все же фыркнула, закатив глаза:
– Забавно, что все вокруг считают, что я живу исключительно в ожидании разрешения всех своих проблем. А ведь это совсем не так. Да, время от времени я могу поныть, что устала от вечного страха за свою жизнь, но… Правда в том, что мне нравится нарываться на неприятности. Я не настолько дорожу собственной жизнью, чтобы проводить ее в четырех стенах, в тишине и безопасности.
– Что? – опешил лиан.
– Что слышал. Я сама себе в этом долго не признавалась, но дальше-то глупо отрицать. Взять хотя бы нынешнюю ситуацию: с момента появления здесь Гончего и вести о причастности Вильгельма к похищениям я сотню раз могла свалить из этого мира и с чистой совестью начать где-нибудь новую спокойную жизнь. А я осталась. Конечно, в большей мере это обусловлено моей ответственностью за пропавших студентов, но шанс пощекотать нервишки со счетов сбрасывать не стоит.
– Ясно, - вдруг кивнул Верманд, лицо его неожиданно просветлело, - это в тебе снова Пандорра заговорила. Асмодей предупреждал меня, что ты можешь порой вести себя неадекватно, а теперь я знаю, чем это вызвано…
– Ты просил от меня откровенности, а теперь списываешь ее на Дору, потому что откровенность эта точно не пришлась тебе по душе, - протянула Эвелинн с разочарованным вздохом. – Или действительно полагаешь, что я в данный момент не в себе?
Ответить мужчине помешала Нема. Воплощение Архива неуверенно замерла на пороге комнаты, кашлянула, привлекая к себе внимание:
– Лина, ты не могла бы пройти со мной? У нас с Деем все готово, попробуем поправить твою душу.
– Прямо сейчас? – мимолетно удивилась девушка. – Мы с Рэем еще не договорили…
– Потом поболтаете, - перебила ее Нема. – Дело наше отлагательств не терпит.
Алата недоуменно пожала плечами, но все же последовала за воплощением Архива.
*****
Чувство подставы крепло с каждым шагом. Чем дальше я спускалась за Немой в подвальные помещения, где располагались камеры, пыточные и допросные комнаты, тем сильнее колотилось у меня сердце. Нет, я, разумеется, не опасалась предательства воплощения Архива и не боялась, что в очередной раз могу оказаться запертой в камере. Но тревога и неясный страх никак не желали меня покидать. Будто вот-вот совершенно точно должно произойти что-то кошмарное.
Нема остановилась перед дверью и развернулась ко мне. В ее взгляде явно читалось сомнение, что никоим образом не добавляло уверенности в том, что я хочу войти в эту дверь.
– Наверное, стоит для начала предупредить тебя, - вздохнула она, задумчиво постукивая пальцем по подбородку. – Думаю, Дей был прав, когда говорил, что сперва стоило посоветоваться с тобой, а потом уже делать, но теперь поздно сожалеть о чем-либо…
– В чем дело? – я с трудом проглотила комок в горле, ощущая, как нервозно начинают подрагивать руки. – Нема, либо ты объяснишь все четко и понятно, без отвлеченных общих фраз, либо я свихнусь от переживаний и жутких предположений.
– Я не могу так сразу сказать все! – сердито огрызнулась девушка. – Это не так уж просто. Пообещай, что не станешь делать поспешных выводов обо мне, Дее или Гекате. Особенно об Асмодее, он вообще был категорически против, но под нашим давлением все же согласился осуществить этот план…
– Нема, черт тебя побери! – рявкнула я, понимая, что со мной творится что-то уж совсем неладное: руки ощутимо тряслись, в ушах отдавалось бешеное сердцебиение и дышать становилось все сложнее. – О чем ты говоришь?!
– Судя по тому, что тебе становится дурно – совсем скоро ты и сама это поймешь, - сочувствующе посмотрела на меня воплощение Архива. – Так даже лучше будет. Не хотелось бы стать гонцом с дурной вестью.
Нецензурно высказаться по поводу ее туманных речей я не смогла. То есть, попробовала, конечно, но стоило мне открыть рот, как вместо брани вырвался невнятный хрип, и я осела на пол, больно приложившись коленями о каменный пол и лихорадочно оттягивая ворот рубашки, который казался удавкой. Нема, в ответ на мой перепуганный взгляд только меланхолично руками развела:
– Извини, процедура неприятная в равной степени для вас обоих, и помочь тут я ничем не могу. Придется потерпеть.
Понимание пришло за секунду до боли. Я только успела подумать, что это за процедура, как в груди вспыхнуло адское пламя, заставившее меня свернуться в клубок и до крови прикусить губу в безуспешной попытке сдержать вопль. Мне безумно хотелось заорать, что я не хочу проведения этого ритуала и требую прекратить все, но получалось лишь безобразно верещать от чувства, будто внутри кто-то каленым железом ворочает. Я орала до хрипоты, совсем уж не солидно катаясь по полу, но все это закончилось в одно мгновение: сквозь мои собственные вопли до слуха донесся всего один короткий вскрик за дверью. Боль никуда не ушла, она всего лишь стала чуть слабее, но на фоне этого крика я забыла о ней напрочь. Потому что не просто узнала голос Деса, но и неведомым образом поняла, что слышала его в последний раз.