Раздевайся и ложись!

Юраш Кристина

– Люся, а мы тут стихи сочиняем!
– радостно выдал Император и пригласил Люца войти внутрь, - У нее даже получается, представляешь? Я люблю вас, Император! Раздевайся и ложись!

Гордо выдал Бельфегор, а у Люцифера чуть глаза из орбит не выпрыгнули. Повелитель Ада подошел ко мне и положил руку на мой лоб, заботясь о моем добром здравии. Я натянула дежурную улыбку, показывая, что снаружи у меня все хорошо, а внутри мой инстинкт самосохранения сгружал в братскую могилу новую партию нервных клеток.

– Ну, на сегодня достаточно!
– гордо проговорил Император и потрепал

меня по голове как собачку. С видом полного, но счастливого идиота он развернулся к брату, - Мне нужно проверить империю. Меня не будет пару дней, а вы не бросайте девочку, следите, чтобы занималась! У нее определенно есть талант! Не такой как у меня, конечно! Но задатки неплохие!

Чинно изрек император и вышел за дверь. Люцифер приложил руку на сердце, икнул и сполз по стене.

– Ну, я пошла, - быстро сориентировалась я, понимая, что лишние вопросы мне ни к чему. Особенно вопросы от Дьявола. Да все в этом мире от Дьявола! Я гореть в аду готова! Раздевайся и ложись! Ага, сейчас! Что-то мне это все не нравится.

Я бегом бежала наверх, в надежде выйти на один из знакомых коридоров и оказаться в своей комнате. Поплутав в панике по замку и не найдя нужного коридора, уже хотела расплакаться в пушистую собачью морду.

– Бери след! Ищи мою комнату!
– потребовала я. Раз охранник из него так себе, может, следопыт?

Пес сел на задницу, вильнул хвостом и решил, что мы будем спать в коридоре. Да…

– Слушай, как может быть адский пес с замашками пекинеса? Да толку от тебя никакого!
– возмущалась я, а пес перевернулся на спину и потребовал, чтобы я его почесала.

Внезапно в конце коридора показалась знакомая фигурка. Не может быть! Анчутка!

– Ты где шлялась? Ааа-яй-яй-яй!
– орал анчутка, забираясь наверх по платью, опасливо озираясь на собаку.- Ты его специально привела,да? За то, что я тебя толкнул? Ты же знаешь, что я его боюсь!

– Он мог меня убить!
– негодовала я на бесенка, пока пес убивал мои нервные клетки и мои руки. На морде было написано: “Да, детка, левее!”.
– Ты меня просто вытолкнул на смерть!

– Ты не ори на меня, а лучше послушай!
– наседал анчутка, дергая меня за волосы в сторону. Он тащил меня за собой, а пес радостно бежал за нами, лаем возвещая наше местонахождение.
– И слушай, что тебе говорят! Пшел вон! Я тебя боюсь! Брысь! Лина! Убери эту фабрику блох! Так вот, о чем это я?

Так под нравоучения и крики:”Неблагодарная!” мы дошли до комнаты. Собакен по хозяйски ввалился в комнату и тут же взгромоздился на кровать. Я содрала с себя анчутку и делала вид, что его не существует, мысленно прокручивая разговор с императором.

– Все!
– поник пушной тиран, пытаясь вырвать из-под собачьего хвоста подушечку.
– Спать мы будем на полу! Все планы псу вот сюда!

Анчутка показал пушной лапой в сторону вильнувшего хвоста. Перед глазами все еще мелькало лицо Бельфегора. Брррр….

– Вот ты меня не слушала! А я слышал, как Бель говорил Вельзевулу, о том, что ты -шпион!
– выдернул меня из своих мыслей анчутка, - Они тебя бы с состязаний сняли! И все! Вылетела бы как пробка! А тут сама вызвалась!

Я

посмотрела на бесенка совершенно другими глазами, понимая, что он хоть криво, но спас мне жизнь. В комнату постучали, а я содрогнулась, рисуя за ней всех демонов во главе с Императором.

– Позвольте войти, - произнес женский голос и дверь отворилась, а я схватила подсвечник. Самое лучшее, что я смогла найти вместо своей палки. Она сейчас где-то у собаки. Слюнявая и обглоданная она валялась на покрывале, а над ней работал древообрабатывающий станок.

– Потом опилками какать будет!
– вздохнул анчутка.

– Ой, кто бы говорил!
– отмахнулась я. Странно, но впервые вижу, чтобы слуги входили в мою комнату просто так. Без разрешения.

Служанка вошла в комнату и принялась протирать пыль.

Я напряженно всматривалась в ее работу. Ее движения были какими-то ломкими, нервными. Девушка постоянно оглядывалась на пса и анчутку.Как только она смахнула пыль с основных полок - тут же ретировалась, оставив какой-то мусор рядом с прикроватным столиком. Отличный сервис. Ничего не скажешь.

– Ну и слуги у Императора, - бубнила я, видя поверх мусора маленькую бумажку. Хм… Я подошла поближе, взяла ее в руку. На ней витиеватым почерком значилось “Каролине”.
– Не поняла.

Я быстро развернула бумагу. На ней были огромные пятна от чернил и несколько строк послания :” Мы тобой довольны. Встречаемся в центре столицы. Император будет на дальних землях. “ Я быстро скомкала записку, чувствуя как по плечу лезет анчутка: “Что там такое?”. Записка рассыпалась в моих руках пеплом и стекала сквозь слегка разжатые пальцы.

– Это от белых,да?
– в лоб спросил анчутка, а у меня чуть не остановилось сердце.
– На встречу зовут? Когда пойдем?

Глава шестая.

Глава шестая.

– О чем ты?
– тут же спросила я, растирая в ладонях остатки пепла от записки и невинно хлопая глазами.Я мысленно благодарила голосовые связки, которые держались и не дрогнули.
– Разве ты не знаешь, что бывает в Империи Бельфегора тем, кто сотрудничает с нехорошими дядями?

– Я знаю, что Бель делает с тетями, которые сотрудничают с нехорошими дядями! И просто, что делает с тетями!
– рассмеялся анчутка и показал мне язык, сползая с моего плеча. Бесенок отбежал на от меня на приличное расстояние, на всякий случай.
– А эти дяди - плохие, Лина. Они гадости делают… Я люблю Бельфегора, хоть он и занят в последнее время. Он давно не играет со мной и не разрешает хулиганить… Но ты же ему плохо не сделаешь, правда? Мы просто узнаем, что они хотят и расскажем Белю,да?

Я поджала губы, не зная, что ответить. На самом деле, я уже сама не знала, как относиться к происходящему. Меня просто выдернули из лап смерти, снабдили пророчеством, меткой и отправили спасать чужой мир, до которого мне нет никакого дела! Как в дешевых романах. Только вот сил у меня нет. Ума тоже, как показала практика, не хватает, а Император меня раскусил и тихо ненавидит.

– Лин, ты чего?
– анчутка опасливо крался ко мне, глядя на меня огромными глазищами на маленьком пушистом теле, - Лин, ты что плачешь? А почему?