Раздевайся, Семёнова!
Шрифт:
Кожа тут же покрылась гусиными цыпками.
– Теперь трусы.
Я испуганно подняла на него взгляд.
– Пожалуйста… Я не могу… Не так сразу…
– Трусы. Вниз, - тем же голосом повторил он. – Если не хочешь, чтобы наше первое свидание закончилось для тебя пылающей от моего ремня задницей.
Господи, ну как же так? За что он меня так мучает?..
Закусив губу, я потянула вниз полоску трусиков.
Он не помогал мне – просто смотрел.
А вот я не смотрела – ни на то, что делаю, ни уж тем более на него. С плотно
Но он не позволил – силком распрямил мои ноги, вытягивая их параллельно кровати. Дождавшись, пока все мое белье не окажется в кучке на полу, заставил меня открыть глаза… и я обомлела от его жаркого, по-мальчишески восторженного взгляда.
– Ты – совершенство, Семёнова, - хриплым голосом сообщил мне Виктор Алексеевич.
– Маленькое, розовое, стеснительное совершенство.
***
Не знаю почему, но после такого комплимента мне до жути захотелось его поцеловать. Как будто эти замечательные слова искупали все – принуждение, шантаж, мой собственный жгучий стыд...
Я не посмела, но все же немного расслабилась. Оказывается, быть голой, когда тобой любуются, гораздо приятнее, чем… просто быть голой. Руки мои перестали дергаться, пытаясь прикрыть интимные места, ноги спокойно улеглись поверх простыней.
Серых, шелковых простыней – только сейчас заметила я. И все остальное заметила – массивную кровать, на которой лежала, трюмо под большим зеркалом, вычурную настольную лампу, обои с красивым, растительным узором. Я нахмурилась – в этой комнате явно жила женщина.
А может… и сейчас живет? Открыла было рот, чтобы задать ему этот каверзный вопрос, и тут же поняла, какая это глупость – кто ж мне в такой момент правду скажет…
И решила узнать по-другому.
В одно мгновение сорвавшись с кровати, я пересекла комнату и дернула на себя ручку стенного шкафа в углу комнаты. Включила свет и уставилась на стройный ряд рубашек, висящих на вешалках вдоль стены. Быстрым взглядом окинула всю гардеробную – а это оказалась именно гардеробная – просторное, размером почти с полноценную комнату помещение, с мягкой тахтой посередине и зеркалом на дальней стене. Рубашки, брюки, сверху на полках – сложенные свитера и футболки.
Ничего женского.
Я выдохнула с облегчением – хоть не женат, и то хорошо…
И вдруг поняла, что стою посреди этой самой гардеробной совершенно голая. В ужасе обернулась, готовясь убежать, прикрываясь всем, чем только можно… и уткнулась в широкую мужскую грудь.
Не говоря, ни слова, Виктор Алексеевич обнял меня, дернул к себе и резко поднял, заставляя оседлать его бедра. Вжал в стену с костюмами – так сильно, что я чуть не задохнулась. Также молча набросился на мои губы, одновременно протискиваясь вниз рукой…
Низко, из груди застонал, погружая пальцы в нежную, никем еще не тронутую влажность…
Вскрикнув, я забилась над ним, ударила ладошками в грудь… Хоть как-то
– Мокрая… ты совсем мокрая… – пробормотал, оторвавшись от моего рта, уже саднящего от поцелуев, и подпихнул меня выше, пока его лицо не оказалось на уровне моей груди.
– Нет… – вырвалось у меня, как только представила себе, каково это – горячий язык на сверхчувствительной коже… Я ведь не выдержу – закричу или заплачу…
Но – кто бы сомневался – он не стал меня слушать. Подавшись вперед, сильно и глубоко втянул в рот сосок… Прикусил немного и тут же нежно зализал, не давая мне опомниться – не давая понять, больно это или хорошо… Потом перекинулся на вторую грудь, и почему-то там ощущения были еще острее, еще ярче – как будто этот сосок напрямую был связан нервными окончаниями со всем остальным телом...
– Пожалуйста… – откинув голову, я вцепилась в его волосы, пытаясь не то оторвать от себя, не то прижать теснее, слыша будто издалека собственный голос, умоляющий перестать… и дать мне еще…
Один из пальцев, что хозяйничали внизу, напомнил о себе, мягко и аккуратно скользнув внутрь – совсем неглубоко, круговыми движениями, выходя и тут же погружаясь обратно…
И внезапно всего этого стало слишком много... Напряжение стянулось в тугой, пульсирующий комок, мышцы напряглись и поджались… В бешеном нетерпении я вонзилась зубами в рукав одного из пиджаков, висящих сзади...
– Ну, давай, маленькая… давай… – жарким шепотом пробились ко мне его слова. – Будет так хорошо… так сладко…
И это стало пределом.
Горячая волна острейшего, почти нестерпимого наслаждения подбросила меня, выгнула тело бесконтрольной судорогой… Не в силах терпеть, я закричала, выпуская мокрый рукав изо рта, сжимая ногами бедра мужчины, на котором висела чуть ли ни в воздухе…
А в следующую секунду, всхлипывая, размазывая непонятно откуда взявшиеся слезы, уже лежала на спине, на чем-то мягком, а горячие губы, которые только что довели меня до первого в жизни оргазма, выцеловывали дорожку вниз по напряженному животу…
Мозги были мягкие, совсем ватные, и все же аккуратно намекнули, куда именно он нацелился. Испугавшись – а вдруг ему не понравится? – я резко попыталась свести ноги, по ходу замечая, что уложили меня все там же – в гардеробной, на широкую и мягкую тахту для одевания…
– Не дергайся, – тяжело дыша, предупредил он меня, удерживая обеими руками за бедра. – Хочу попробовать, какая ты там…
Как же не дергаться? Как не дергаться, когда чужие губы, чужое, горячее дыхание крадется все ниже и ниже по напряженным мышцам… Вот уже и язык подключился…