Разговорчики в строю № 1
Шрифт:
Дело было летом 1990 г. Сложный рельеф участка нашей заставы не позволял чётко отграничить его от участка соседей, отчего и происходили порой всевозможные недоразумения. Летней порой начинался активный период несения службы, в которую входил и такой вид наряда, как РПГ (разведывательно-поисковая группа), конная, естественно. Летом с той стороны заходили корнекопатели, добытчики родиолы розовой (золотого корня), сборщики мумиё и охотники за пантами молодых маралов, те были поопаснее, так как бродили с оружием, зачастую нарезным и с оптикой.
Мы
В этот раз выпало счастье служить под началом прапорщика Арбекова; всего нас было четверо: я, Мишка-связист, да Агапыч с собакой. Разбившись на двойки, мы шли параллельным курсом по склону вдоль урочища Суурлы, что в долине речки Баскан. Я шёл с Мишкой, а впереди маячил белой жопой своей кобылки Арбеков с Агапычем и псом.
Что-то хрюкнула УКВ-шка, Миха ответил: «Вас понял, роджер», и говорит, мол, Арбеков углядел блик оптики впереди нас в километре по склону. Пошли проверять. Пристегнули магазины (формальная линия поведения предписывала носить их отдельно от железяки). Брякая всем своим барахлом, перешли на рысь. Мишка отстал, прикрывая, я, как старшой в двойке, выдвинулся вперёд.
И точно, сидят голубчики, три субъекта, рядом фиговина на треноге, бинокль на шее у одного, и станковые рюкзаки лежат. В руках вроде ничего. Поздоровался, попросил отойти от вещей и сесть. В глазах любопытство, спокойные. Подоспел Миха, я взял станцию, доложил. В ответ эфир наполнился матом, из которого я понял, что Арбеков, вроде, засек ещё двоих, в тылу относительно себя. Я спросил этих: нет, говорят, нас трое всего. По-русски чисто, но лица узкоочие.
Опять доложил. Прапор говорит: «Сейчас буду, вяжи их». Вязать не стал, но попросил руки положить на голову. Жду. Теперь опишу субъектов, насколько помню.
Очкарик, самый суетливый, явно умный, Кудрявый (что не характерно, но потом выяснилось – химия, мода, блин, начала девяностых) и Тормоз, молчун здоровый, глаз почти не видно, репа как сковорода.
Достал карандаш, бумагу, давай опрашивать их, знакомясь, предвосхищая то, что делать это все равно мне придётся – Арбеков писать не умел, по крайней мере, я не разу этого не видел. Тут прискакал и прапор, да сразу в карьер, давай орать, попались, мол, шпионы, кранты вам теперь, взяли мы вас, колитесь, где ещё двое, да побыстрее.
Агапыч с собакой тем временем отрабатывал спираль в надежде на след. Ребята с энтузиазмом начали утверждать, что их только трое, клялись, что больше с ними никого. Я отправил Мишку наверх раскидывать диполь для коротковолновки, а сам стал участником следующего представления.
Арбеков: Колитесь резче, кто такие, откуда и куда, и где ещё двое!
Очкарик: Мы студенты-геодезисты на практике, заблудились без карты, старшая наша облевала
Арбеков: Вот и кранты вам, и легенды ваши не помогут, где ещё двое?!
Кудрявый: Легенда – это маршрут топографический, санкционированный с печатями, мы должны были, привязавшись, отстрелять трассу для камеральной группы.
Арбеков: Чем отстрелять, где оружие, где ещё двое?!! Будет вам камеральная группа у контрразведчиков!
Очкарик: Вы не поняли, мы студенты, вот буссоль стоит, ей «стреляют».
Арбеков: Буссоль, фасоль – теперь вам точно конец, я такую фигню видел Афгане у духов корректировщиков, говоришь, группа будет ещё? Артразведка, что ли? Где остальные, я вас спрашиваю!
Кудрявый закатил глаза. Очкарик всхлипнул:
– Нету больше никого, руководительница наша блевала всю дорогу в вертолёте, аж позеленела, улетела обратно, сказала разбивать лагерь, будет в среду, а планшет не отдала, мы и заблудились. Решили привязаться по памяти, а тут вы… прискакали.
Арбеков: Я вам сейчас память назад отвяжу и на груди лагерь разобью. Где ещё двое? Если они ушли в Китай, то придётся вас шлёпнуть, чтоб статистику не портить, я и так в говне по уши, до пенсии бы продержаться.
Я вдруг осознал, что Арбеков серьёзен и взвинчен не на шутку. Тормоз вспотел.
– Где ещё двое!!! – заорал вдруг Арбеков и начал биться головой о круп своей кобылы, – кончу ведь сейчас вас, никакого борта не должно было быть, я бы знал, передвижения всех специалистов согласовываются с заставой, я бы знал!
Тихонько подошёл Агапыч.
– Чего здесь?
– Да вот, – говорю, – Арбеков маятник качает, об лошадь бьётся, ты-то видел ещё кого?
– Да нет, в том-то и дело, и следов никаких, чисто как на минном поле.
Тут Арбеков зашёл с другой стороны.
– Слышь, толстый, – обратился он к Тормозу, – раз ты студент, скажи мне, кто руководитель Казахской ССР?
Тот напрягся и выдал неожиданно высоким голосом:
– Нурпазыл Назарбеев, – сказал и поймал взгляд очкарика.
– Вот! А столица Армении Пахтакор! – взревел прапорщик, – кончайте ваньку валять!
Кудрявый вдруг вскочил:
–У меня черновики есть костёр разжигать, посмотрите, там конспекты по топографии.
Арбеков взял бумагу, наморщил мозг, и отдал назад со словами «Не пишите длинных писем, у чекистов устают глаза».
Очкарик: Ещё из Покатиловки с второкурсниками должен подойти на днях куратор потока Кобдалда Кобдалдаевич.
Прапор, услышав подряд четыре незнакомых слова, переспросил:
– Кто-кто?
Очкарик чуть слышно:
– Замдекана Кобдалбеков.
Я понял, что без лома нам три могилы не выкопать, предложил старшине идти к Михе, тот вроде связь наладил с отрядом, Арбеков, ёкая селезёнкой, потрясся выше по склону.
– Он у вас всегда такой? – спросил очкарик.