Разговорчики в строю №2
Шрифт:
А тралец молчит — и это уже не очень смешно.
— Ну что ж такое-то, а? Флот, вроде, возрождать надо…. А тут… одно за другим… Блин!!
На МРТВ:
— Э-э-э, тащ, я, кажется, чего-то слышу…
— А?!!!
— Да, точно, зовет. Только тихо очень…
— Да?! Точно?! Ну, фух! Ну, наконец-то! Запрашивай место действия… И в телефон: «Паййй-малиииии!!!!»
— Ох ты, Господи, наконец-то… Что там?
— Работает аварийной радиостанцией… Дает место, курс, скорость и расчетное время прибытия в протопункт Южно…
— Что? Прибытия?
— Так точно. Все, как положено — практически в соответствии с предварительной…
— Фсё. Всех сюда. Чудак нашелся. Сбор данных с последующим разбором…
А тралец спокойно заходит в
БАЛТИЙСКИЕ ДУБЫ
Собственно, в эту категорию попадает почти 100 % личного состава ДКБФ, [12] но не буду бросаться под танк.
И речь не о форменных признаках старшего офицерства ДКБФ на козырьках фуражек, хотя очень часто уставное расстояние между ними настолько завышено, что данные изделия гораздо больше напоминают рога.
Речь о деревьях.
Самый Главный Балтийский Дуб находится в Калининградском ВВМУ. Причем по странной прихоти кого-то из первых поселенцев, принявших здания, сооружение и центральный плац с одиноко торчащим деревом непосредственно от курсантов танковой школы Вермахта, этот Дуб называется Баобаб.
12
ДКБФ — дважды Краснознаменный Балтийский флот.
Славен Баобаб в первую очередь традиционной организацией его охраны и обороны с пулеметными гнездами в ночь с последней пятницы на последнюю субботу июня каждого года. Потому что каждый выпуск стремится его спилить. Пока это никому не удалось, но степень серьезности угрозы вы поймете, когда узнаете, что двери комнат общежития пятого курса в эту ночь обычно выбивают в коридор. Ничего особенного, если не знать, что все эти двери обычно открываются вовнутрь, в комнаты. То есть к утру в центральном проходе общаги можно наблюдать и опалубки с косяками, и застрявшие в дверях постанывающие тела героев-камикадзе, возле которых лучше не прикуривать.
А еще Баобаб знаменит тем, что об него однажды треснулся, зазевавшись, знаменосец роты Почетного караула (РПК) этого долбанного ДКБФ-а, и треснулся непосредственно знаменем в вытянутых вперед ластах. Вы себе на секундочку представьте, как же должна быть затрахана эта почетная коробка вместе с линейными, чтобы, отключившись от реальности на «боевом курсе», неуправляемо врубиться в одинокое дерево посреди межкорпусного плаца. Причем это произошло так, что серпасто-молоткастый наконечник древка застрял в пышной кроне, и когда знаменосец пришел в себя и понял, что святыня не желает продолжать путь в его ненадежных объятиях, он сильно дернул. Очень сильно. Этот парень в дальнем походе один перетянул канат у целого взвода «фрунзаков». [13]
13
«Фрунзаки» — курсанты училища им. Фрунзе, С-Пб.
Баобаб стоит там лет 120, и он уже все повидал. Поэтому, не сопротивляясь особо, он отдал вместе с древком и здоровенный сук в ногу толщиной с великолепной зеленой гривой, который, бухнувшись в продолжающий свой путь четкий строй Почетного караула, положил на сияющий асфальт три шеренги тянувших носочек нэйвал кадетов сверкающими карабинами врастопырку, да так удачно, что живо напомнил профессионалам картушку компаса. Но РПК есть РПК — шкентель [14]
14
Шкентель — короткий стальной или пеньковый судовой трос с петлей (огоном) на конце, здесь — конец строя.
Говорят, этот сук утащил в закрома сухонький капраз-пенсионер, начальник музея.
Но если Калинингсберг, по статусу своему, сохранил единственный экземпляр заслуженной прусской флоры, то дорога на Пиллау и сам Пиллау явно отдан был на растерзание растительности без всякой жалости.
Первый бассейн военной гавани чистенького Пиллау, привечавший в свое время все бронированное безобразие Кригсмарине от «Дойчланда» до «Тирпитца», даже когда город сменил название на Балтийск, и в дополнение к Булыжникам приобрел изобилие Бабья и Бескозырок, продолжал утопать в тени высоченных дубов. Нет, правда, дух захватывает — метров по 60–70 деревья, если визуально.
Очень красиво.
А в корне первого бассейна, что прямо в средоточии этого ботсада, обычно тусовался главный калибр бригады разведки — два ССВ [15] польской постройки, красивые белые пароходы с веселыми и умными командами.
И, понятное дело, эти команды должны были прибыть поутру на борт раньше бригадного начальства, которое, не торопясь, замыкало шествие военных в летней тройке (головные уборы в белых чехлах) по центральной усадьбе ГВМБ [16] ДКБФ, вдоль строя уходящих за облака деревьев.
15
ССВ — «Судно связи», разведывательный корабль.
16
ГВМБ — главная военно-морская база.
Утром, надо вам сказать, птицы, в нашем конкретном случае — вороны, обычно тихонько сидят на ветках. Если все в порядке. Успеется еще организм проветрить. И привести в нормальное состояние.
Последние мичмана на подъем флага почти бегут, но уже ясно, что успевают, и уже ясно, что штаб бригады, и главное — главное — начПО [17] с комсомольскими подпевалами, еще на полпути до сходен.
И как только последнее плавсоставское тело взлетает на борт, под покровом джунглей раздается резкий, пронзительный, разбойничий свист, который, резонируя с колышущейся листвой, бьет по ушам и мозгам огромного стада ворон, сорванного с веток в беспорядочную круговерть под кронами.
17
НачПО — начальник политотдела.
А еще он бьет по желудочно-кишечным трактам пернатых, и начПО со свитой внизу начинают перемещаться хитрым зигзагом, что, как известно из тактики ВМФ и истории войн, все равно не спасает от обильно летящего с неба дерьма. Наука говорит о том, что в данном случае надо встать и стоять, пока не отосрется последняя сорока-ворона. Представьте себе покорно застывшего под фекальным дождем верного ленинца, деятельного и мстительного. Не бывает. Поэтому, когда живописно обкаканный политический капраз появляется на сходнях тихо рыдающих борт о борт ССВ, смотреть на него впрямую без улыбки может только комбриг, приходящий обычно за час до подъема флага. Смотрит комбриг без улыбки и трет свою щеку.