Разговоры о кино

Молчанов Александр

— Есть вопрос на ютубе: «Маша, расскажи, пожалуйста, чуть поподробнее о коммуникации и удалённой работе? Как весь процесс был построен?

— Очень просто — скайпом.

— У вас был итоговый диздок какой-то?

— Нет. Когда начинали только, мы сделали вики. Первая команда была больше про «болтовню», а вторая команда больше про «делать». Так вот со второй командой нам уже никаких диздоков не понадобилось. Я вообще не помню, чтобы я их там писала. Мы в основном созванивались. Иногда мы созванивались всей командой, чтобы сверить часы, какие-то общие вещи обсудить. Обычно мы созванивались не всей командой, я и художница, например, или я и программист, или мы втроём, если надо какой-то общий вопрос решить, по оптимизации какой-то. И я всем писала ТЗ в гуголдоках. У нас был скайп, у нас

были гуглдоки. Вот эти все гуглдоки, которые лежат в папочке Message Quest, где отдельно ТЗ на арт, ТЗ на звук, вот это можно назвать каким-то большим концепт документом или дездоком. Потому что в принципе мне даже не надо было расписывать никаких вещей из того, как и что должно делаться. Нам всегда было и сейчас проще созвониться по скайпу и поговорить. Это как-то само собой получилось. Удивительно, но никаких проблем с удалёнкой не было. Даже наоборот очень удобно потому, что никуда не ездишь, никакого офиса. Я сама из дома работаю, Алёна у нас фрилансер тоже работает из дома и выходит, когда ей удобно.

— Учитывая, что у вас очень локальная команда и в итоге вы все нашли общий язык. Самое главное, наверное, было найти общий язык и сделать одну игру всем вместе, а не каждый по отдельности свою.

— Да-да. Тут так совпало. Видишь, мы очень сильно с друзьями работали, с теми, которых мы уже знаем. С той же Алёнкой я была и до этого кучу лет знакома. И так у нас сложилось с Message Quest «чих-пых». С Витей мы тоже познакомились до этого на конференциях, уже друг друга знали и поэтому, когда мы его звали к себе в команду, мы звали не неизвестного какого-то чувака, первый раз которого видим, а знакомого юношу. С звукачами та же самая ситуация была. Просто ты к друзьям бежишь в последний момент и говоришь: «Ребята, у нас нет звука, помогите. Что делать?» Там Реса такая своей мужественно-женственной рукой говорит: «Сейчас я вам тут соберу команду, самых крутых звукачей и мы всё запилим, не переживайте».

— Есть ещё вопрос: «Как понять, что из команды нужно убегать? То есть, на каком этапе становится на 100% ясно, что проект нежизнеспособен?

— Когда ничего не делается, тогда и понятно, что проект нежизнеспособен. Когда летят все сроки, когда проходит пару месяцев, и никаких подвижек нет. Если ваш начальник систематически не выполняет обещаний, срывает сроки, не звонит, когда должен. Сказал, что сделает работу и не сделал. Просто человек ненадёжный. И ещё такой совет, который мне всегда давали и я даю, если комфортно с человеком общаться, тогда вы вместе горы свернёте. А если у вас какие-то непонятки, если не можете толком с ним поговорить, обсудить что вас беспокоит, найти общий язык? Бывает, действительно бывает. У нас был на проекте случай, когда взяли мальчика геймдизайнера со стороны, в самом-самом начале ещё и всё, что он говорил мне, было как ножом по сердцу, какая-то критика моих святынь. А человек может просто мнение своё высказывал, а мне было это настолько неприятно. И мы очень быстро расстались, потому что явно был дисконнект. Если ему не нравилось, что я делаю, зачем тогда он будет со мной работать? Так люди в команду к себе и находят других людей: если им вместе комфортно, если они друг другу доверяют.

— Тем более, если это инди-разработка.

— Это, как семья практически.

— Это не столько бизнес, сколько общий художественный творческий подвиг.

— Да.

— Ну, что будем финалиться. Есть, что ещё хочется сказать?

— Я обычно говорю: «Ребята, давайте, если у вас остались вопросы, на которые я не ответила или вы хотите пообщаться, я открыта». Единственное, что сейчас я, конечно немножко в запаре и в ближайшие дни уезжаю. Но рано или поздно я отвечу всем, потому что я, ни такая уж звезда, чтобы у меня ломилась почта. Так что пишите.

И такой вопрос по поводу продвижения: «Будут ли фигурки Фесте? И как планируете продвигать? Комикс, книжка?

— Нет, не будут. У нас денег нет, если что. Нам бы сейчас долги отдать в первую очередь. Вы, же понимаете, что каждая такая печать — это деньги. Так что извините, окупим игру сначала, а потом может быть, какие-нибудь мероприятия будем вводить.

— Так что, дорогие друзья, все кто не был в Steam, отправляемся в Steam и покупаем игру.

А.М.:

А я купил, Честно. Нашёл, заплатил 99 рублей, купил, скачал игру и прошёл её. Чего и всем советую.

С.С.: А я не прошёл, только в процессе.

А.М.: Ну, что, друзья будем финалиться? Маша, спасибо большое! Серёжа тоже спасибо большое! Мне кажется интересно очень потусили, пообщались.

С.С.: Здорово! Спасибо, Маша!

А.М.: Мы будем продолжать.

Александр Талал: «У американской киноиндустрии есть огромное преимущество — мифологическое мышление»

Александр Молчанов: Коллеги, я вас приветствую на нашем сценарном онлайн-канале! Сегодня у нас в гостях сценарист и писатель Александр Талал. Саша, привет!

Александр Талал: Всем привет!

А.М.: Саш, первое, что хочется спросить: Кем ты с детства хотел стать? Я всем задаю этот вопрос, потому что действительно очень интересно, как мы все попали в сценаристы, никто же из нас с детства не хотел быть сценаристом, кто-то хотел быть писателем, кто-то — космонавтом. А ты кем?

А.Т.: Я вначале хотел стать «морским котиком», не животным, конечно, а спецназовцем. Это тот период, когда у меня любимцем был Сильвестр Сталлоне. Потом я посмотрел «Сердце ангела» и очень срочно захотел стать частным детективом. Потом были разные периоды: про психологию, про юридическое дело — это был как раз период «Основного инстинкта» и т. п. А потом захотел быть актёром, но осознал, что я всё-таки, наверное, люблю кино в целом, и писать мне тоже нравится. Вот такой был сложный путь, но, в общем, всё через какие-то экранные пристрастия.

А.М.: То есть редкий случай сценариста, который действительно любит кино. Обычно в сценаристы люди приходят другими путями: через театр, через литературу. А где ты учился?

А.Т.: Я закончил бакалавриат, высшее образование получил в Калифорнийском университете в Беркли по специальности «films stadies», ближайший перевод — это киноведение, при этом на факультете были курсы и сценарного мастерства. Там как-то так очень здорово устроена система, что можно факультативно что-то для себя выбирать из других параллельных факультетов, поэтому я и актёрским мастерством занимался, а это был совершенно другой факультет — драмы, и французский язык ещё поучил. А в общем специальность была — «киноведение» с уклоном сценарного и актёрского мастерства.

А.М.: А почему Беркли? Вот ты сидел и выбирал: «ВГИК, Беркли, ВСКР? Нет, всё-таки Беркли, наверное». Так это было? Интересен момент выбора.

А.Т.: Так сложилось, что на тот момент я жил в Америке и по специальному каталогу выбирал, в какой школе какие преимущества, какой статус по национальной статистике. И я выбрал, по-моему, 8 университетов, подал заявления во все, учиться на самом деле хотел в UCLA (University of California, LosAngeles), потому что это всё-таки Лос-Анджелес, это ближе к Голливуду, там более основательное кинообразование. Но UCLA была единственной школой из восьми, куда я не прошёл. Поэтому выбрал Беркли, у университета хорошая репутация, и он относительно недалеко от Лос-Анджелеса, к которому я хотел быть поближе.

А.М.: Я немного поучился в UCLA на заочном. По поводу американского образования, у нас есть какие-то странные мифы, причём они полярные: с одной стороны, что американцы тупые и образование у них очень поверхностное, а с другой стороны, что у них невероятно крутое образование, которое на несколько столетий опередило наше. Что ты можешь сказать? Это хорошая школа, хорошее там образование?

А.Т.: Я очень доволен. Во-первых, мне очень понравилось, что оно гибкое, в том смысле, что можно получить достаточно разнообразную базу знаний, не только по профессии, с системой факультативов, которые тоже как баллы идут к получаемой степени. Во-вторых, там было очень уважительное отношение к студенту, в том смысле, что не бывает неправильных ответов. Да, конечно они бывают, но ты не получишь ответ: «Неправильно, садись, два». «Интересно!» — скажет лектор. «У кого ещё есть, какие мнения?» Там учат не зазубривать материал, а самостоятельно думать. Постоянно идёт совместный дискурс с преподавателем, который давно хорошо знает, как есть на самом деле, но готов услышать какие-то дополнительные мнения.