Разговоры запросто

Роттердамский Эразм

Мясник. Конечно, так можно бы склонить к покорности не только Францию, но и весь мир. Если же эту язву не исцелить окончательно, а лишь поверхностно залечить несправедливыми условиями мира, боюсь, как бы вскоре, по любой случайности, рубец не разошелся и старый гной не вырвался наружу. Это будет зло больше прежнего.

Рыбник. Какую громкую, какую завидную славу стяжала бы Карлу повсюду такая человечность! Какой народ не подчинился бы добровольно такому милосердному государю!

Мясник. Императора ты сыграл очень недурно. Теперь сыграй папу.

Рыбник. Перечислять все по порядку было бы слишком долго.

Скажу коротко: я действовал бы так, чтобы весь мир воочию увидел пред собою главу Церкви, который не помышляет ни о чем ином, кроме как о славе Христовой и о спасении всех смертных. Это без следа рассеяло бы ненависть к имени папы и принесло римскому первосвященнику славу нерушимую и вечную. Но я, как говорится, свалился с осла — мы совсем потеряли из виду предмет нашего разговора.

Мясник. Сейчас я тебя к нему верну. Ты утверждаешь, стало быть, что постановления пап обязательны для всех членов Церкви?

Рыбник. Да.

Мясник. Под страхом геенны?

Рыбник. Говорят, что так.

Мясник. А епископов тоже?

Рыбник. Думаю, что да. Для каждого — в пределах его епархии.

Мясник. И аббатов тоже?

Рыбник. Не уверен. Аббаты принимают власть на определенных условиях и не могут стеснять своих подвластных особыми правилами иначе, как с изволения всего ордена.

Мясник. А что, если и епископ принимает свою должность на тех же условиях?

Рыбник. Едва ли.

Мясник. То, что постановил епископ, папа может отменить?

Рыбник. Полагаю, что да.

Мясник. А что решил папа, того отменить никто не вправе?

Рыбник. Никто.

Мясник. Как же тогда мы слышим, что суждения пап объявлялись недействительными — по причине недостаточной осведомленности тех, кто их вынес, и что прежние установления впоследствии отвергались — по несовместности с благочестием?

Рыбник. Это случайные заблуждения. Ведь папа — человек, он не способен знать всё и вся. Но что исходит от вселенского собора, то уже небесное речение, равное евангельским или, по крайней мере, самое к ним близкое.

Мясник. Допустимы ли сомнения насчет Евангелий?

Рыбник. Господь с тобою! Даже насчет соборов, собранных и завершившихся по всем правилам, во Духе святе, и обнародовавших свои деяния [398] , которые затем были приняты христианским миром, — недопустимы!

Мясиик. Но что, если иные сомневаются, обладает ли тот или иной собор названными тобою качествами? Сколько мне известно, многие отвергают Базельский собор, не все одобряют Констанцский [399] (я говорю лишь о тех соборах, за которыми признана правая вера). О последнем Латеранском соборе [400] не стану и упоминать.

398

Решения церковных соборов именуются «деяниями».

399

Базельский вселенский собор — 1431 г., Констанцский вселенский собор — 1414—1418 гг.

400

Эразм имеет в виду Пятый Латеранский

вселенский собор (1512—1516 гг.), Латеран — папский дворец в Риме, где происходили заседания собора.

Рыбник. Пусть, кто хочет, сомневается на свой страх и риск. Я сомневаться не желаю.

Мясник. Значит, у Петра была власть издавать новые законы?

Рыбник. Да, была.

Мясник. А у Павла с остальными апостолами — тоже?

Рыбник. Каждый обладал властью в своей церкви, которую доверил ему Петр или Христос.

Мясник. А у преемников Петра власть та же, что у самого Петра?

Рыбник. Конечно.

Мясник. Но тогда мы обязаны чтить папские буллы наравне с посланиями Петра и установления епископов — наравне с посланиями Павла.

Рыбник. Я полагаю, что даже больше, если папы и епископы действуют в согласии со своими правами.

Мясник. А дозволено ли сомневаться, что Петр и Павел писали под наитием божественного духа?

Рыбник. Кто в этом сомневается, тот еретик!

Мясник. И так же ты судишь о буллах и установлениях пап и епископов?

Рыбник. О папе — да, о епископах твердого суждения не имею, но одно знаю наверное: благочестие воспрещает дурные подозрения, пока человек не изобличен с полною очевидностью.

Мясник. Почему Дух скорее терпит заблуждения епископов, нежели папы?

Рыбник. Потому что страшнее всего — когда заблуждается голова.

Мясник. Если установления предстоятелей имеют такую силу, чем объяснить, что господь во «Второзаконии» [401] так строго грозит всякому, кто прибавит или отнимет от Закона хоть букву?

Рыбник. Ты ничего не прибавляешь к Закону, раскрывая то, что было в нем скрыто, или принимая меры к его соблюдению, и ничего не отнимаешь, делая его доступным для слушателей — одно выдвигая вперед, другое оставляя в тени, в зависимости от обстоятельств.

401

«Второзаконие» — последняя из книг Пятикнижия Моисеева, основной части Ветхого завета, по-еврейски называющейся «Тора», то есть «учение» или «закон».

Мясник. Установления фарисеев и книжников были обязательны?

Рыбник. Не думаю.

Мясник. Почему?

Рыбник. Потому что они имели власть учить, но не издавать законы.

Мясник. Какая власть кажется тебе большей — создавать человеческие законы или толковать божественные?

Рыбник. Создавать человеческие.

Мясник. А по-моему, наоборот. Ведь если тебе принадлежит право толкования, твое суждение обладает весомостью божественного закона.

Рыбник. Я не совсем понимаю, что ты хочешь сказать.

Мясник. Сейчас объясню. Божественный Закон велит помогать родителям. Фарисей толкует: что помещено в храмовую сокровищницу, то дано Отцу, ибо бог — отец всех людей. Разве божественный Закон не отступает перед этим толкованием?

Рыбник. Да, толкование ложное…

Мясник. Ну, хорошо, пусть право толковать Закон передано им, — но откуда я узнаю, чье толкование истинное, если между самими толкователями такие разногласия?

Рыбник. Если общепринятое понимание тебя не удовлетворяет, следуй суждению прелатов — это всего вернее.