Разгром на востоке. Поражение фашистской Германии. 1944-1945

Торвальд Юрген

Так как высадка на материке в этом месте была невозможна, к тому же острову Рюген также угрожали русские, Кох решил, что он попробует достигнуть Дании. Пока еще он не сформировал окончательный план своего исчезновения.

В этом пункте источники снова различаются. Согласно одному из них, бегство продолжалось следующим образом. Не ожидая эскорта, ледокол «Восточная Пруссия» пришел к датскому острову Борнхольм, в попытке достигнуть относительно свободных от мин вод у шведского побережья и следовать в Копенгаген. Ночью 30 апреля наблюдатель увидел яркий свет шведского берега. На следующий день радисты получили сообщение о смерти Гитлера и после него длинное сообщение нового правительства

адмирала Дёница, объявляющего о своем намерении закончить войну на западе, но бороться на востоке. Никто в пьяной толпе вокруг Коха не был огорчен, когда поступили новости о смерти Гитлера. Но из сообщения Дёница Кох почерпнул заключительное, недолгое вдохновение. Он решил приплыть в порт Фленсбург, где Дёниц имел штаб, и отдать себя в распоряжение адмирала для борьбы на востоке. Побуждаемый этой идеей, Кох причалил в Копенгагене 2 мая, чтобы выступить с речью перед немецкими беженцами о сопротивлении на востоке. Он снова почувствовал искушение властью.

Копенгаген показал первые признаки грядущего восстания датчан против немецкого правления. 5 мая Коху приказали оставить порт. Командующий портом отказался предоставить эскорт.

7 мая ледокол «Восточная Пруссия» достиг порта Фленсбург, и здесь Кох узнал, что немецкая сдача неизбежна. Последние надежды на власть оставили его. Он и его люди освободили от обязательств членов команды столь быстро, как могли. И пока увольнительные документы еще подписывались, оружие, партийная униформа и инкриминирующие бумаги летели за борт. Чемоданы и багаж были перенесены на берег, окружение Коха рассеялось, замаскировавшись. Сам Кох исчез, оставив позади слух, что он – на пути к адмиралу Дёницу, чтобы предложить свои услуги.

Согласно другим источникам, Кох, находясь перед островом Рюген, отослал следующее радиосообщение: «Для военно-морского командования, Киль. Я нахожусь… с ледоколом «Восточная Пруссия» и без эскорта. Срочный приказ фюрера вызывает меня. Требует немедленно действовать. Окружной руководитель Кох».

Это радиосообщение было получено немецким торпедным катером Т-34, который сопровождал транспорт с ранеными из Хелы на запад. Т-34 радировал в ответ: «Прибудем после полудня. Ждите и присоединяйтесь к конвою в Копенгагене».

Около полудня 29 апреля на Т-34 увидели судно Коха. Ледокол «Восточная Пруссия» приблизился к торпедному катеру, и детали рейса были улажены. Кох, окруженный некоторыми из своих помощников, появился из каюты, подошел к ограждению и прокричал: «Хайль Гитлер, командир!» Кох был возмущен, что придется ждать прибытия минного тральщика, который должен присоединиться к конвою. Минный тральщик прибыл днем. Конвой сформировался, во главе был Т-34. Ледокол следовал за ним. Он выходил из колонны несколько раз и однажды почти таранил торпедный катер, скорость которого девять узлов была вызвана скоростью самого медленного судна в конвое. Вероятно, рулевые на ледоколе были пьяными.

Конвой достиг Копенгагена 30 апреля. Наступила ночь, и не было никакой возможности войти в переполненный порт. Конвой бросил якорь на рейде. Но ледокол «Восточная Пруссия» остановился рядом с Т-34, и Кох, ссылаясь на срочный «приказ фюрера», потребовал, чтобы его доставили в порт немедленно. Командир Т-34 отказался. Вслед за этим ледокол вошел в порт один. Кох среди ночи разбудил чиновников порта и настаивал, чтобы его судно было разгружено и автомобиль выгружен на берег. Затем Кох и его приближенные уехали.

Не важно, какой из этих источников в конце концов окажется правильным. Вероятно, оба частично верны, частично ложны. Но различия в деталях ничего не меняют в общей картине бегства.

Они не меняют факта, что Кох, используя в своих интересах хаос последних дней, скрылся под именем майора Рольфа Бергера с фальшивыми документами и чужой униформой, чтобы вести неприметную жизнь, пока, годы спустя, не выдал себя.

Глава 4

Бегство по морю

Это было 26 января 1945 г. Город Гдыня в Гданьском заливе был скрыт снежным шквалом. Ледяной ветер несся поперек залива и по равнинам.

Снег шел не переставая в течение многих дней. Улицы были завалены глубокими сугробами. Фургоны колонн беженцев, сливавшихся в бесконечную процессию, были похожи на снежные холмы. Беженцы прибывали также на поездах; группами они выходили со станции и с трудом шли по улицам, чтобы отыскать убежище в школах, бараках или портовых складах. Их можно было видеть стоящими в длинных линиях перед новыми морскими вспомогательными станциями и полевыми кухнями с супом, которые были расположены под навесами гавани или в кустарных деревянных убежищах.

Женщины, закутанные до глаз, шли с детьми от двери к двери, выдерживая ветер и снег, чтобы попросить кров или чашку теплого молока. Были также дети, которые тянули своих больных матерей вперед на салазках или досках, ища доктора, кровать или только теплый угол. Из порта в город прибывали другие закутанные фигуры, все больше беженцы из Кенигсберга, Замланда, Восточной Пруссии, кто нашел место на борту судна в Пиллау и высадился на берег здесь, за пределами непосредственной опасной зоны.

Через шеренги этих людей катили длинные санитарные автопоезда и открытые грузовики, заполненные ранеными из Курляндии, которые прибыли на дополнительных госпитальных судах и судах, пустых от боеприпасов. Гдыня была все еще одним из главных пунктов поставок и отправлений для Курляндского фронта. Раненые были доставлены сюда, чтобы продолжить рейс по суше. Одни санитарные машины и грузовики с беспомощным грузом направлялись к запасным путям железной дороги, где стояли в готовности товарные вагоны с курящимися дымом печами. Другие катились в госпитали в городе. Позади них шли раненые, которые были способны идти, с повязками и костылями, многие из них были без пальто и защищались от холода, как могли. Они шли по улицам Гдыни, как только прибыли из Курляндии, счастливо сбежав из одного котла и оказавшись в опасности быть пойманными в другом.

Тем утром офицер адмирала Бухарди стоял у окна в береговой гостинице Гдыни. Через заклеенные бумагой стекла он смотрел на снег, крутящийся над бассейном порта.

Молодой, энергичный корветтен-капитан был неуместен в гостиничном номере. Он видел сражение в Финляндском заливе и разгром под Ленинградом, капитуляцию финнов и эвакуацию германских баз на финских островах. Он отступал из Латвии и Эстонии, оставлял Ригу и Ревель и сражался за полуостров Сворбе. Он стал специалистом в операциях по эвакуации и поставкам по морю. Он был назначен ответственным за все линии поставок в курляндской армии.

Простой случай перебросил его из штаба адмирала в Либау в порт Гдыни. Когда он прибыл, командир порта был в состоянии полного отупения. С восьми часов утра до двенадцати ночи в его офисе продолжались бурные совещания, в то время как в порту росло и росло наводнение беженцев, которое призывало к действию.

Молодой офицер решил остаться в Гдыне и взять дело в свои руки. Адмирал Бухарди в Либау дал на это разрешение, а несколько дней спустя пришел приказ от адмирала Дёница, назначавший его остаться в заливе Данцига и «в случае необходимости» провести эвакуацию из Восточной и Западной Пруссии через море.