Разгром на востоке. Поражение фашистской Германии. 1944-1945
Шрифт:
Но когда командир американского патруля разузнал, что очаги немецкого сопротивления были минимизированы до нескольких небольших центров, которые были в безнадежном положении, он решил возвратиться к своим линиям. Перед отъездом он поговорил с Бунишенковым. С искренностью и поразительным простодушием, которое отличало большинство американских офицеров в те дни, он велел поддерживать порядок в Праге и ждать прибытия советских войск. И не понимал, почему Бунишенков выглядел ошеломленным. Не понимал, что предложил людям Власова с широко раскрытыми глазами идти на верную смерть.
В отчаянии, Бунишенков приказал своим людям немедленно прекратить сражаться,
Дивизия достигла штаба Власова днем. 8 мая Власов получил доклады, что советские танки приближались к Праге с северо-запада. Он отдал приказ двигаться на запад, и его колонны, вышедшие только что из боев с немцами в Праге, прошли среди разбросанных остатков немецких войск, среди колонн немецких беженцев, которые шли в направлении американских линий.
Трое из генералов Власова, которые передвигались отдельно, были остановлены чешскими партизанами, захвачены и через несколько дней переданы Советам. Но 1-я дивизия без труда прошла через американские линии и сдалась 3-й армии США.
Сам Власов был отведен в штаб 3-й американской армии. У него сложилось впечатление, что он был гостем, а не пленным в американском штабе. Еще раз он попробовал объяснить свое положение и реальные цели Советского Союза. Возможно, он встретил понимание среди некоторых из американских офицеров. Но не было ни одного среди них, кто мог изменить общую политику, которой был предан генерал Эйзенхауэр.
Власов не знал, что его войска были тем временем разоружены и окружены американскими танковыми войсками. Советские комиссары требовали выдачи предателей и получали их без затруднений. Да и с формальной точки зрения такая выдача была действительно обязанностью американских командующих.
В одиннадцать часов утра 13 мая американское командование сообщило Бунишенкову, что бронетанковое американское ограждение вокруг 1-й дивизии будет открыто на восток и что в три часа дня дивизия двинется маршем в этом направлении. Генерал и его люди понимали, что означал этот приказ. Некоторые из войск пробовали скрыться. Большая их часть пошла на восток в надежде выйти из американского ограждения перед прибытием русских и бежать на запад. Но по пути они обнаружили, что двигаются в коридоре американских войск, который вел их прямо в советские шеренги.
2-я дивизия Власова и его различные отдельные части, размещенные в Баварии и Австрии, также стали пленниками американцев. Их держали в нескольких лагерях. Некоторые из них были отпущены. Другие совершили самоубийство. Все остальные были переданы Советам.
Власов и его штат в штабе 3-й армии США не знали ничего о судьбе войск. Место, где располагался штаб, маленький город Шлюссельбург, было в это время занято частично американскими, частично советскими войсками. Через некоторое время после 15 мая американский офицер пригласил Власова и его штаб пройти с ним на совещание в соседний населенный пункт. В то время как группа проходила по лесистой тропинке на пути к таинственному населенному пункту, ее внезапно окружили советские солдаты. Власов и его штаб были захвачены прежде, чем осознали, что случилось.
Полтора года спустя Власов и двенадцать его офицеров были повешены на Красной площади в Москве.
7 мая 1945 г. штаб генерала Шёрнера получил приказ высшего командования немецкими
Генерал Шёрнер, дрожа от ярости, кричал, что не намерен исполнять этот приказ. Он продиктовал сообщение всем командующим своей группы армий, информируя их о приказе перемирия и о своем решении продолжать сражаться. Он потребовал, чтобы мнения командующих генералов были представлены ему ночью. Он чувствовал себя уверенным относительно того, какие получит ответы. Никто не хотел сдаваться русским – и это общее настроение хорошо соответствовало секретным личным планам Шёрнера.
Штаб Шёрнера рассмотрел вопрос и постановил, что намеренное нарушение соглашения о сдаче означало разрушение последних остатков юридических отношений с союзническими войсками. Американские командующие, вне сомнения, отвергли бы любые переговоры о взятии военнопленными войск Шёрнера. Приказ бороться сделал бы каждого немецкого солдата ярмарочной игрушкой для всех, с последствиями, возможно, более плохими, чем русские тюрьмы.
Шёрнер слушал свой штаб с нарастающей яростью. Он нисколько не интересовался американской реакцией на нарушение сроков капитуляции. Он беспокоился о себе одном и не намеревался стать заключенным у американцев или русских, ибо знал об отношении к нему во вражеском лагере. Он был теперь последним оставшимся в живых неустрашимым приверженцем Гитлера. Он слышал, что его имя было в русском черном списке, – и не мог знать, не передадут ли его американцы Советам? Его планы были готовы к исполнению, и его штаб теперь угрожал вмешаться в них.
Но затем фон Натцмер предложил приказать северному флангу 4-й танковой армии продолжать сопротивление против русских попыток прорваться на севере, в то время как всем другим частям разрешить «организованно бежать на запад». Хотя многие части попали бы в русские руки, эта процедура казалась единственной, которая обещала спасти большинство.
Шёрнер понял, что здесь было желаемое им решение. Если бы он приказал, чтобы его войска бежали на запад, то он мог бы избавиться от всей личной ответственности и с тех пор действовать открыто во благо собственного спасения. Он согласился на предложение фон Натцмера с необычной живостью. Возможно, эта живость должна была насторожить его штаб. Но ни один из офицеров не думал, что фельдмаршал Шёрнер, человек, который потребовал от каждого из своих солдат стоять насмерть, планировал сбежать.
Шёрнер выпустил инструкции, необходимые для выполнения предложения фон Натцмера. И при этом он не забыл приказать доставить несколько маленьких самолетов в аэропорт в Зааце, приблизительно в 96 километрах к северо-западу от Праги.
В то время как приказы ушли из его штаба, багаж упаковывался, грузовики загружались, а военные документы сжигались, Шёрнер поспешил на свою частную квартиру. Он наполнил портфель деньгами и отправился к фон Натцмеру.
Фельдмаршал обратился к своему начальнику штаба с благодарностью за лояльную службу и прекрасное сотрудничество. Он продолжил несколько резко, что решил взять один из самолетов, которые прибудут в Заац, и бежать в баварские горы. У него было горное убежище, о котором никто не знал, хорошее место, чтобы скрыться, возможно, до Рождества. После Рождества он мог бы «высунуть голову» снова и «оценить ситуацию».