Рази наповал
Шрифт:
— Для чего? — спросил Этан.
— Для рождения твоего ребенка.
На его лице сменялись радость и страх, подобно теням и солнечному свету.
— Сейчас?
— Сейчаааааааас, — проговорила она, согнувшись, и схватила Этана за руку, впившись побелевшими пальцами ему в кожу. — Я знаю, мы говорили, что никаких обезболивающих, но, может, всего чуть-чуть лекарств. Ааай, сын мерзкого ублюдка.
Она подняла голову и смогла одарить Марго полуулыбкой.
— Прости,
Марго была слишком взволнована, чтобы жалеть. Она ухмыльнулась Мерит, потом улыбнулась Джонаху.
— У нас достаточно времени для того самого. Пойдемте встречать новорожденную.
Эпилог
— Обезболивающее, — проговорила я, когда мы были в забронированной нами больничной палате, и руками вцепилась в медицинскую форму Делии. — Пожалуйста, дай какое-нибудь обезболивающее.
— Никаких обезболивающих, — ответила Делия таким вежливым голосом, как будто я спросила о погоде.
Снова пришла схватка, и было такое чувство, будто мое тело просто разрушится само по себе, как нейтронная звезда.
— Обезболивающее, или я заколю тебя, — проговорила я, зажмурившись от приступа боли.
— Нет, не заколешь, — сказала Делия. — Я вернусь через час. Но можешь написать мне, если я тебе понадоблюсь.
Я дождалась, когда она уйдет, потом взяла кружку со стола и швырнула ее через всю комнату. Она ударилась о стену с глухим стуком, а потом отскочила на пол, совершенно нетронутая.
— Чертов пластик, — проговорила я сквозь стиснутые зубы. — Это заговор.
— Это не заговор, — сказал Этан, прижимая холодную ткань к моему лбу. — Просто тебя все не устраивает.
Распахнулась дверь, и вошла Мэллори.
— Мерит! Ты как? Мы приехали, как только узнали, что ты здесь. И перекусили, потому что поняли, что это надолго.
Я зарычала на нее, показывая клыки.
Она взглянула на Этана.
— Значит, как и ожидалось?
— Из-за схваток она, кажется, стала ворчливой, — мягко произнес он.
— Я всех ненавижу.
— Нет, не ненавидишь, — ответила она и, присев на край кровати, протянула руку.
Я взяла ее и сильно сжала.
— Обезболивающее, — промолвила я. — Когда придет твоя очередь, прими чертово обезболивающее.
* * *
Прошло часов десять, а парад друзей, семьи и сверхъестественных все продолжался.
Габриэль Киин, глава САЦ оборотней, пришел вместе со своей женой, Таней, и их сыном, Коннором.
В своей человеческой форме Гейб высокий и широкоплечий, с рыжеватыми, обласканными солнцем волосами и глазами цвета мерцающего янтаря. Он по-мужски красив и создает контраст хрупкости Тани. Она несла Коннора, которому почти исполнилось три, он крепко сжимал пластикового жирафа в своем крошечном кулачке. Он прекрасный маленький мальчик с темными кудрями, которые, должно быть, достались ему со стороны семьи Тани, и глазами
— Как ты, Котенок? — спросил Габриэль.
— Мучаюсь от боли, — ответила я. — Очень-очень сильной боли. Хочешь сразиться со мной? Это может быть менее болезненным. У меня есть нож. — Я указала на пластиковую посуду на подносе, которую сестра принесла несколько часов назад.
— Нет, Котенок, — ответил он с улыбкой. — Я не хочу драться, каким бы заманчивым ни было это предложение. Мы принесли подарок. Точнее, мы принесли подарок Маленькому Котенку.
Пока я пальцами крепко обхватывала перила кровати, он достал подарок из розового подарочного пакета.
Это была крошечная пластиковая катана, как раз нужного размера, чтобы маленькая девочка могла с ней играть.
— Это так мило, — ответила я, без какой-либо уважительной причины по моему лицу неожиданно покатились слезы. Если не принимать во внимание гормоны, боль и истощение. — Спасибо.
— Пока она не будет готова к настоящей, — произнес Гейб, а затем наклонился и поцеловал меня в лоб.
— Моя тана?
Мы посмотрели на Коннора, взгляд которого был устремлен на меч.
— Он имеет в виду «катана», — сказал Габриэль, улыбаясь сосредоточенному взгляду сына.
— Похоже, тебе придется купить такую и ему, — заметила я, а Габриэль просто пожал плечами.
— Он может одолжить у нее.
* * *
Тридцать восемь часов. Почти два полных дня родов, включая множество дневных часов без Этана, пока он спал по-соседству в защищенной от солнца комнате. Мой разум до боли жаждал сна, но тело не разрешало. Я провела те часы в оцепенении, не бодрствуя, но и не спя, и была рада, когда солнце снова зашло.
Наконец-то вошла Делия.
— Ладно, Страж, — произнесла она, осмотрев меня. — Пора тужиться. Ты готова встретиться со своей дочерью?
Меня поразила такая огромная волна ужаса, как будто я столкнулась со смертельным врагом. Я посмотрела на Этана, готовая начать маниакальный диалог. Но он обхватил ладонью мое лицо.
«Ты сможешь это сделать, Мерит. Я буду рядом, мы пройдем через это вместе». — Затем он сжал мою ладонь. «А теперь встряхнись, и давай сделаем это».
«Вместе», ага, как же, — подумала я. — Но мы поговорим об этом позже. А сейчас мне осталось последнее задание.
* * *
Хотела бы сказать, что я справилась с остальной частью с изяществом и минимумом ругательств. Но это было бы ложью. Я материлась, как матрос в свои лучшие времена, и роды, даже если у них счастливый конец, были не самым лучшим временем моей жизни. Это было мучительное, потное, грязное, ужасающее время.