Разиэль
Шрифт:
Тем не менее, это был мой выбор, моя ошибка, и моим единственным вариантом было исправить это, даже если бы я хотел оставить её без внимания. Должно же быть какое-то место, куда мы могли бы её отправить, чтобы она не доставляла неприятностей. И тогда мы сможем справиться с гневом Уриэля.
Я был хранителем тайн, повелителем магии. Во мне жила вся мудрость веков, и я был послан на землю, чтобы дать это знание её несчастным обитателям. Так как же я мог быть таким идиотом?
Я посмотрел вниз, привёл себя в порядок
Боже, почему я должен беспокоиться о том, чтобы женщина была счастлива? Особенно такая женщина, как Элли Уотсон.
Её длинные, густые каштановые волосы были намного лучше, чем короткая обесцвеченная стрижка, которая была у неё, когда я нашёл её. Без макияжа её лицо было красивее. Она повернулась и посмотрела на меня, не вставая.
Я подошёл к краю софы.
— Где ты хочешь жить?
Она выглядела одновременно раздражённой и немного подавленной, но при этом просияла.
— У меня есть выбор, куда пойти?
Вряд ли, но я ухватился за соломинку. Единственное, что я знал, это не мог быть ад. Ничего личного. Я зашёл так далеко не для того, чтобы позволить Уриэлю победить.
— Может быть, — сказал я, не совсем ложь. — Думаю, это зависит от твоих талантов, где ты можешь быть полезна. Что ты можешь делать?
Казалось, она на мгновение задумалась.
— Я умею писать. Мой стиль немного саркастичен, но я остра и грамотна.
— Нам не нужно писательство.
— Значит, я всё-таки в аду, — мрачно сказала она. — Никаких книг?
— А что мы будем читать? Мы прожили тысячелетия.
— А как насчёт ваших жён?
— У меня нет жены.
— Я говорю не о тебе конкретно, я имею в виду всех женщин здесь. Сару и остальных. Они не хотят читать? Или вы, парни, даёте им такую полноценную жизнь, запертую здесь в тумане, что они не нуждаются хоть иногда сбегать от реальности?
— Если бы они хотели сбежать, их бы здесь не было, — сказал я голосом, которым обычно заглушал споры.
Я должен был догадаться, что ничего хорошего из этого не выйдет. Она, казалось, не понимала, что означал мой голос.
— Я говорю не о физическом побеге, — возразила она. — Как раз в те моменты, когда хочется свернуться калачиком в постели и почитать о безумных вымышленных мирах. О пиратах, инопланетянах и вампирах… — её голос затих под моим пристальным взглядом.
— А что ещё ты можешь делать?
Она вздохнула.
— Немногое. Я бесполезна в Excel. Я печатаю быстро, но, как я понимаю, у вас здесь нет компьютеров, — на мгновение она пришла в ужас, поняв, что всё это значит. — Нет интернета, — сказала она голосом обречённости. — Как я буду жить?
— Ты не живёшь.
— Спасибо, что
Я слишком хорошо помнил Джонстаун.
— Тебе не нужен «Кулэйд», ты уже мертва, — сказал я.
— Прекрасно, — саркастически сказала она. — Так я выйду замуж? Буду иметь детей? Ради Бога, хотя бы ещё раз займусь сексом?
— Опять?
Меня всегда поражало, как женщины в эти времена отдают своё тело, когда и где хотят. Две тысячи лет назад их забили бы камнями до смерти. Сто лет назад они были бы изгоями. Человеческие женщины, которые приходили в Шеол, были такими же на протяжении веков. Смертные женщины, которые пришли в Шеол были такими на протяжении веков. Они никогда не знали никого, кроме своих связанных браком товарищей. Азазель увидел Сару, когда она была ребёнком, и понял, что она будет принадлежать ему. Он присматривал за ней, оберегая её, пока она не стала достаточно взрослой, чтобы стать его невестой. То же самое относилось и ко всем остальным.
Она смотрела на меня с явным раздражением.
— Да, опять, — сказала она. — Знаешь, женщины занимаются сексом. Они находят мужчину или женщину, если хотят, и если они привлекательны, и нет причин не делать этого, они занимаются сексом. Вы совершенно не связаны с современной реальностью?
— Я знаю, что у людей неразборчивый секс, — раздражённо сказал я, чувствуя себя глупо. Мне не нравилось, что она была с другим мужчиной. Я не собирался думать почему, просто не хотел: — И я должен был догадаться, что ты одна из них.
— Да, я Вавилонская блудница.
— Даже близко нет, — протянул я.
— О Господи, — сказала она. — Ты всегда такой буквальный?
— А разве у нас есть выбор?
Она кипела от злости. Это было хорошо, я раздражал её так же, как она раздражала меня. Я мог бы продолжать это без каких-либо трудностей. Мы стряхивали друг с друга искры.
Я решил подвести итог.
— Хорошо, мы решили, что ты умеешь готовить, это может быть ценным навыком в другом месте. Что-нибудь ещё?
Она посмотрела на меня так, словно что-то обдумывала, и я не собирался гадать, что именно. Тот краткий проблеск её сексуальных фантазий и так достаточно вывел из равновесия. А потом она улыбнулась медленной, злобной улыбкой.
— Ты не хочешь знать, — сказала она лениво, совершенно чувственно растягивая слова.
Это была пустая трата времени. Скоро соберётся Совет, и там решат, что с ней будет. Я мог бы поспорить, но, в конце концов, ничего не смог бы сделать, чтобы спасти её. Я знал, каким будет их решение.