Разиня
Шрифт:
Хастен быстро зашагал обратно к машине времени. Он добрался до нее как раз перед заходом солнца. Люк открылся от его прикосновения и он очутился внутри.
Приложив бальзам из аптечки к ране и перевязав руку, Хастен уселся на вращающееся кресло, размышляя. Фактически, это случайный маленький укус. А если, весь рой…
Он подождал, пока солнце совсем село и непроглядная тьма окутала землю. Ночью все пчелы и бабочки обычно спят; или, по меньшей мере, те, которых он знал, так поступали.
Надо использовать этот шанс.
Его рука все еще болела. Бальзам не помог, он чувствовал головокружение, а во
Прежде чем выйти, он открыл шкафчик и пересмотрел все содержимое.
Проверив лучевой пистолет, Хастен отложил его в сторону. Через мгновение он нашел то, что искал — паяльную лампу и фонарь. Положив все остальные вещи обратно, он выпрямился.
Теперь он был готов, по крайней мере ему так казалось. Он вышел в темноту, освещая себе путь. Хастен шел быстро. Была темная и пустынная ночь — лишь несколько звезд сияли над ним, а свет его фонарика был единственным земным светом. Он добрался до вершины холма и начал спускаться вниз. Впереди замаячила роща. Вскоре он уже шел по равнине, нащупывая лучом фонаря дорогу к городу.
Добравшись до города, Хастен почувствовал себя совершенно обессиленным. Он проделал долгий путь, и дыхание его стало прерывистым.
Призрачные очертания громадных строений поднимались перед ним, их вершины исчезали в темноте. Очевидно, это был небольшой город, но его внешний вид показался Хастену странным. Дома были более узкими и высокими, чем те, к которым он привык.
Хастен прошел сквозь ворота. Каменные тротуары улиц заросли травой.
Он остановился, глядя вниз. Сорняки поднялись повсюду; а вблизи зданий валялись кости, маленькие кучки костей и пыли. Он продолжил путь, освещая лучом фонаря стены зданий. В мертвой тишине его шаги звучали гулко. В непроглядном мраке светился лишь его фонарь.
Вскоре он очутился на большой площади, полностью заросшей кустами и виноградной лозой. В дальнем конце высилось самое большое здание из тех, что он видел. Он направился к нему, пересекая пустынную площадь, освещая себе путь. Ступив на бетонную плиту, он остановился. Справа возвышалось другое здание, привлекшее его внимание. Сердце его забилось. Луч фонаря осветил мастерски вырезанное над дверным входом слово: «БИБЛИОТЕКА».
Это было как раз то, что он хотел найти — библиотека. Хастен начал подниматься к темному входу. Доски под его ногами проваливались. Он добрался до входа и очутился перед тяжелой деревянной дверью с ручками из металла. Когда он потянул ручку на себя, дверь стала падать на него. Он увернулся, она упала на ступеньку и исчезла в темноте. Запах гниения и пыли чуть не удушил его, но Хастен все-таки вошел внутрь. Когда он проходил пустынными коридорами, паутина покрыла его шлем. Хастен наугад вошел в одну из комнат. Повсюду лежали кучи пыли и серые кости.
Вдоль стен тянулись низкие столы и полки. Он подошел к полкам и взял несколько книг. Они рассыпались в руках, превратившись в прах. Неужели прошло всего лишь сто лет?
Хастен сел за один из столов и открыл книгу, сохранившуюся лучше других. Книга была на неизвестном языке. Он переворачивал страницу за страницей. Затем взял наугад еще несколько книг и направился к выходу.
Внезапно его сердце застучало сильнее. Он подошел к одному из стеллажей.
Газеты.
Хастен осторожно взял хрупкие хрустящие
Когда Хастен спустился на ступеньки. Холодный свежий воздух обдал его, щекоча ноздри. Он огляделся, всматриваясь в очертания площади.
Затем Хастен спустился вниз и пересек площадь, осторожно нащупывая дорогу. Подойдя к воротам города, Хастен чуть помешкал, и минуту спустя снова был на равнине, держа курс к машине времени.
Он шел, как ему казалось, бесконечно долго, голова свесилась на бок, ноги были сбиты. Наконец, усталость заставила его остановиться. Он покачивался, стараясь восстановить дыхание. Положив свой груз, Хастен осмотрелся. Далеко на горизонте появилась длинная серая полоска, молчаливо говорившая, что пока он шел, наступил рассвет. Солнце вот-вот должно появиться.
Холодный ветерок освежил его. Деревья и холмы уже начали приобретать формы в сером свете утра.
Он оглянулся и взглянул на город. Мрачные и стройные остовы покинутых зданий вздымались к небу. Он очаровано смотрел, как заря окрасила верхушки зданий. Затем цвета исчезли и туман начал закрывать вид города. Хастен быстро наклонился и поднял свою добычу. Леденящий ужас пронзил его, когда он поспешно продолжал путь. Черное пятнышко взмыло в небо над городом и начало парить над ним.
Спустя некоторое время Хастен оглянулся. Пятно еще было на месте — но значительно увеличилось. Оно не было больше черным — в ясном свете дня пятно начало вспыхивать многими красками.
Он ускорил шаг, пересекая холмы. Остановившись на секунду, Хастен проверил свой указатель направления на часах. Раздались щелчки — он шел в правильном направлении. Вытирая потные руки, Хастен снова устремился вперед.
Через десять минут он взглянул вниз с вершины гребня и увидел сверкающую металлическую сферу, молчаливо лежащую на траве, всю в холодной росе. Машина времени. Скользя и вприпрыжку, он устремился по склону холма к ней.
В тот момент, когда Хастен открывал люк плечом, первое облако бабочек появилось над вершиной холма, бесшумно направляясь к нему.
Он закрыл дверь и, положив свой ценный груз, расслабился. Рука буквально горела от невыносимой боли. Но было не до нее — Хастен бросился к иллюминатору и взглянул. Бабочки кружились над сферой, танцуя над ним и вспыхивая яркими красками. Затем начали садиться на сферу и даже на иллюминатор. И сразу же стало темно — их сверкающие тела и крылья закрыли иллюминатор. Хастен прислушался — он мог слышать приглушенный мягкий звук со всех сторон.
Хастен включил искусственное освещение.
Время шло. Он просматривал газеты, не зная, что предпринять.
Двигаться назад? Или вперед? Лучше прыгнуть вперед лет на пятьдесят.
Бабочки были опасным, но, возможно, не тем реальным летальным фактором, который он искал.
Он снова осмотрел руку. Кожа почернела и стала толще, пораженный район увеличивался. Легкая тень тревоги пронзила его: положение становилось хуже, а не лучше.
Скрежетание со всех сторон начало его беспокоить, наполняя душу смутным беспокойством. Он отложил книги и зашагал взад и вперед. Как могли насекомые, даже такие огромные как эти, уничтожить человеческую расу?