Разитель. Трилогия
Шрифт:
– Не забываю о продвинутых. Но двигайтесь, двигайтесь. Смысл этого творения – в развитии. А я увижу. Да, и вот еще что.
Я почувствовал, как изменился настрой его мыслей которые он вколачивал в меня напрямую, без помощи слов.
– Тебе предстоит серьезное дело. Его надо выполнить! Конечно, лучше не переходить известных тебе границ. Не падать слишком низко. Но тебе придется возвратиться в себя – прежнего, каким ты был не так давно. И пока будешь оставаться таким – не обращайся к нам. Жестоко, но иначе нельзя. А уж если…
Так и не закончив, он ушел – я сразу почувствовал, он оказался вне моего восприятия.
Пора
Медленный переход в нормальное бытие. Одновременно оживает таймер мика, упрятанного где-то глубоко в моей голове микробиокомпьютера, без которого в наше время не живет ни один человек.
У меня остается еще полчаса. Хватает на легкую гимнастику и на приведение жилья в относительный порядок. Даже на то, чтобы стереть пыль с бросающихся в глаза плоскостей.
Едва успеваю закончить эту работу, как Вратарь деликатно звякает, чтобы привлечь мое внимание к экрану внешней камеры. Той, что уютно пристроилась наверху, на крыше. Она исправно показывает, как на площадку мягко садится «Бриз» – маленький агрик третьего класса, рассчитанный на четырех седоков. Это означает, что гость прибыл.
Вернее, гости: их трое – недаром Верига употреблял множественное число, когда потревожил меня звонком. Против королевского недуга – пунктуальности – прибывшие обладают явным иммунитетом: пришли на десять минут раньше. Но при первом знакомстве излишняя придирчивость вряд ли пойдет всем нам на пользу.
– Строго проверь, – говорю я. – И впусти, если все в порядке.
(Я поймал себя на том, что стал применять такие меры предосторожности, какие принимал в добрые старые времена. Где мои сколько-то там лет? И что это: интуиция – или признаки маразма?)
Пока перед дверью и потом в тамбуре происходила процедура проверки, я последним взглядом прошелся по комнате и (на всякий пожарный) занял позицию, на которой меня нельзя будет увидеть сразу, когда дверь укатится в стену. Предосторожность, по сути, можно было бы назвать излишней: если они пройдут проверку, то смогут действовать разве что врукопашную – а этого я не очень боюсь. Однако же интуиция подсказывала мне именно такой образ действий.
Заняв позицию, я не без любопытства оглядел все четыре монитора – те самые, что показывали прихожую. Вратарь (для гостей это сейчас лишь табло, рисующее слова команд) выдает первое указание:
«Будьте любезны (я – сторонник вежливости во всех случаях) поместить все имеющееся у вас оружие в шкафчик справа».
Как и ожидалось – секунды нерешительности. Троица переглядывается. Один – тот, что справа, – покачивает головой. Еще секунда. Средний – видимо, это и есть доктор Верига, – чуть пожав плечами, достает откуда-то из-за пазухи оружие и кладет на указанное место. Дистант класса «мид и», предпоследняя модель – температура в точке поражения не более двух тысяч Цельсия, предел – сто двадцать метров, емкость батареи – триста импульсов, или шесть минут непрерывного действия. Щечки рукоятки потемнели от ладони владельца, значит, машинка служит не только в качестве театрального реквизита.
Такие же инструменты выкладывают с явной неохотой и остальные двое. Похоже, они опасаются серьезных неприятностей.
Табло Вратаря мигает. И возникает следующее воззвание:
«Вынужден напомнить: ВСЁ оружие».
Снова переглядки. Пожимание плечами. Кто-то даже вздыхает.
Больше претензий у Вратаря не возникает. Легкое гудение – и вся их амуниция исчезает в глубине шкафа, а дверь в мою приемную распахивается.
Похоже, никаких дурных неожиданностей опасаться не следует. Я оставил свою позицию и пошел навстречу гостям, не забыв изобразить едва ли не самую любезную из имеющихся в моем распоряжении улыбок.
Они вошли – и даже мне передалось на миг то чувство удивления, которому они невольно поддались.
Быть может, они ожидали, что стены моей скромной обители будут увешаны клинками, пистолетами, дубинками, наручниками, а в центре окажется защитный жилет со следами множества попаданий. А увидели совершенно другое, я бы даже сказал – противоположное. И это их в какой-то мере озадачило и даже (как уловил я) заставило усомниться: туда ли они попали, куда намеревались.
Я видел, что им очень хотелось повернуться и уйти – даже не извинившись за напрасное беспокойство. Но это длилось лишь краткий миг; видимо, эти трое были людьми привыкшими к неожиданностям. И кончилось тем, что они вежливо поздоровались. После чего один из них – видимо, самый нервный – проговорил:
– Надеюсь, мы получим обратно наше снаряжение?
– Разумеется, – успокоил я. – Кстати, на Теллусе жизнь достаточно безопасна, так что таскать с собой такой арсенал вовсе не обязательно.
Нервный ответил:
– На это у нас своя точка зрения.
Я только пожал плечами, что должно было скорее всего означать: «Всяк по-своему с ума сходит». И предложил им на выбор кресла или диванчик, как раз на троих. Двое выбрали кресла, третий, тот, кто был, по-моему, Веригой, уселся на диванчик: таким образом они как бы образовали треугольник, в котором я находился в середине основания. Мне осталось лишь внутренне усмехнуться.
Последовали обычные две минуты молчания – встречаясь впервые, принято тратить столько времени, чтобы составить первое представление о собеседниках.
Я прежде всего постарался оценить их зрительно. Все трое были первого среднего возраста – где-то около шестидесяти, самый расцвет, нормально развитые физически, одеты одинаково – в земные повседневные и явно неудобные для них костюмы. Затем принялся за главное: решил покопаться в нутре каждого– так, чтобы они не ощутили неудобства. У Вериги определенно проблемы с почками, спутники его переносили серьезные ранения – у того, что справа, два следа, у второго – три, одна пуля даже не извлечена, давно закапсулировалась. Провинция! У нас никто не стал бы таскать в себе такое инородное тело. Но это-то меня не волновало. Я хотел убедиться в том, что они не выставили никаких внутренних блоков, не выстроили защиту: когда ее обнаруживаешь, волей-неволей приходится насторожиться. Так что на эту операцию я настроился очень серьезно.