Разлом: Корпоративная война
Шрифт:
Глядя на него сверху, кажется, что можно ослепнуть — так сильно залит неоновым светом, а из космоса он выглядел бы огромным световым пятном, если бы не постоянно закрывающие его тучи.
В ночной небесной темноте нам незачем было особо прятаться, ибо люди внизу, ослепленные светом вывесок и фонарей, даже если бы посмотрели вверх, ни за что не заметили бы крошечную черную точку. А если бы использовали импланты — то мы аватары и для электронных глаз невидимы.
Спикировав вниз на максимальной скорости, мы промчались подобно пуле и оказались в безлюдном переулке.
Вышли из подворотни в небольшой двор. Справа у входа в тату
Мы вошли в следующую подворотню, до места осталось двадцать шагов.
— Что-то не так, — произнесла девушка.
— Что? — спросил я.
— Ты же видишь место сбора?
Поначалу, когда Шестерня скинул мне координаты, я просто видел точку в городе, но особо не интересовался местом, но вот прилетев сюда, пришлось увеличить изображение, чтобы знать точное место сбора. И вот на что обратила внимание Ласка — местом сбора является полицейский участок.
— Не думаю, что он ошибся. И все же будь наготове.
Ласка кивнула.
Наложив на себя невидимость, я выглянул из подворотни. Большое здание полиции окружено стеной, а сверху натыканы штыри с намотанной колючей проволокой, по которой наверняка пущен ток. Больше похоже на какую-то тюрьму строгого содержания или военную базу с особым допуском, нежели на полицейский участок. На стенах его красуются свежие граффити. Немало надписей с оскорблениями и пожеланиями смерти.
«Шестерня, нам в полицейский участок?» — написал я.
«Да, не бойтесь, мы уже внутри».
Я написал Ласке, после чего та стремительной стрелой преодолела расстояние до металлических ворот. Несколько полицейских что охраняют у входа, вздрогнули, когда девушка появилась перед ними, сжали было винтовки, но тут же расслабились. Я вышел из невидимости в трех шагах от них, и вот тут-то у них от лица вообще отлила кровь, ведь они прекрасно представляют мощь аватаров, а учитывая, что несколько мгновений назад я спокойно стоял в невидимости, то мог убить их, а они даже ничего бы и не поняли.
— Приветствую, — произнес Шестерня, когда мы вошли в главный зал.
За столиком с регистрацией сидит пожилой полицейский, еще несколько в уголке на лавочке у стены. Периодически лифты прибывают и отбывают, из них выходят парни и девушки в форме, некоторые с кипами бумаг. Справа и слева открываются и закрываются двери. В общем, участок живет своей жизнью и, кажется, никто не замечает группы из пятнадцати аватаров в разного рода доспехах, что застыли в центре зала. Оставляя небольшие следы на плитках пола, мы подошли к ребятам. Тут и Трюк с Медоком, тут и Вишня, Точка и Упырь, Дэпсон, Сун и Шахан, что помогали в бою против Вельзевула. Также ребята, которых видел раньше, но имен не запомнил.
— Как так получилось, что мы в полицейском участке и нас до сих пор не попытались арестовать? —
— Да ведь всем известно, что полиция — частная организация. А все, что частное, так или иначе, под контролем корпоратов либо напрямую, либо через отдельные подразделения, — добавил я.
— Все так, но ты не учитываешь нюансов, как и корпораты. Пусть наш мир и прогнил, но это не значит, что остались только люди, что смирились с этим. Видишь ли, если идти в такую опасную ныне профессию как полицейский — из-за того, что преступность сильна, и риск умереть огромен — то не ради денег, а из желания пусть хоть как-то, но изменить мир к лучшему. Так что обычный человек ни за какие деньги не пойдет в полицию. Немало из таких идейных полицейских поднимаются по карьерной лестнице, а затем помогают таким же, как они, в продвижении. А правительство пусть и косвенно, но тоже этому содействует. Так и получилось, что за несколько лет в огромном количестве участков главные посты заняли люди идейные, желающие побороть преступность и схожие по мировоззрению с мэром. Многие из таких идейных полицейских, поднявшись высоко в должности, узнали правду о том, что корпоратам выгодна организованная преступность, что все бесчинства и то, что преступные кланы чувствуют себя вольготно — следствие поддержки сверху. Осознание этого и толкнуло таких полицейских в наши объятия. Они сейчас пока изображают привычную работу, игнорируя нас, но как только все начнется, они тоже будут действовать. А пока пойдемте.
— И все же с трудом верится, что все полицейские такие, — произнесла Ласка.
— Конечно же нет. Есть и нечестные на руку, есть даже целые отделения, что делают вид, будто борются с преступностью, но действуют с ней заодно. Но ты же не думаешь, что при нынешних технологиях нельзя ни на кого составить досье? Таких людей вычисляют, и в тех отделах, где руководящие посты заняли приличные полицейские, подобные прохиндеи долго не задерживаются. Вот так-то. Ладно, раз все в сборе, пойдемте в гараж.
— Мы отправимся на полицейских машинах? — предположила Ласка.
— Да. А как еще, по-твоему, нам удастся подобраться максимально близко? Сейчас в нескольких других отделах готовятся бывшие частники под руководством майора Томаса Янга. Они пойдут первыми, отвлекут на себя оборону и свяжут ее боем, а мы прорвемся дальше.
В полицейском гараже мы подошли к паре бронированных фургонов, в которых обычно везут спецназ. Мы быстро загрузились. В качестве водителей к нам присоединились двое полицейских. Один — суровый крепкий мужчина с морщинами и частично седыми волосами. Другой — не менее строгая женщина средних лет. Благодаря современным механическим имплантам разница в физической силе между мужчинами и женщинами исчезла.
Машины почти бесшумно стартовали. Под полом лишь слегка слышно гудение электродвигателей. Двери гаража поднялись, и мы выехали сначала во внутренний двор, а потом, проехав через врата в стене, оказались на проезжей части.
Автомобили быстро набрали скорость, поднялись на трассу. Я прикинул расстояние — выходит, где-то на час езды, так что должны успеть.
Шестерня на миг замер, глядя в одну точку, а потом ухмыльнулся. Заметив мой вопрошающий взгляд, он произнес:
— Я отписался мэру о том, что мы начали. И он ответил, что операция «охота на семиглавую гидру» началась. Нет, конечно, слово «операция» он пропустил. Просто охота, — уточнил он.