Разлюбите Ложкина !
Шрифт:
И не сразу сообразил, что любовь к нему сменилась недоброжелательством, отвращением, а затем и ненавистью…
Люди отпрянули от отвратительного старика. Им хотелось поскорее покинуть магазин. Только подальше от этого урода!
Все забыли
– Я его обслуживать не буду! – закричала продавщица, стараясь скрыться в подсобке.
– А вот ты, Ванда Казимировна… – сказал Ложкин, кинувший взгляд на часы и сообразивший, что же произошло. – А вот ты меня обслужишь. В порядке очереди, в которой никого, кроме меня, не осталось.
Ванда швырнула в Ложкина пачкой масла и юркнула в подсобку.
– Вот и отлично, – сказал Ложкин, оставив деньги на тарелочке в кассе, потому что был порядочным человеком. – И нужна ли нам любовь, если она выражается в хватании и обнимании?
Ложкин уже сам забыл о сладком моменте единения с кассиршей. Он думал трезво и холодно… На автобусной остановке стояла толпа. Ложкин держал стрелку в нейтральном положении. Он был спокоен, как космонавт перед взлетом в космос. Сейчас должна была подтвердиться его теория. Тогда он окажется самым умным ученым нашей планеты, куда умнее Минца.
Склоняясь набок, подошел перегруженный автобус: желавшие вылезти на этой остановке нажимали на правый бок.
Ложкин встал на изготовку. Автобус затормозил. Люди посыпались
Ложкин перевел стрелку далеко назад и направился к двери автобуса.
Как он и ожидал, все шарахались от него, охваченные нелюбовью к старику.
– Разлюбите Ложкина! – повторял старик, подходя к дверям.
К этому времени народ уже повыскакивал наружу и, стараясь не приближаться к Ложкину, кинулся врассыпную.
Ложкин спокойно ступил в полупустой автобус. Оставшиеся в нем пассажиры ринулись в переднюю дверь. Но не успели, потому что водитель, почувствовав затылком что-то очень неприятное, захлопнул двери, дал газ и помчал машину по улице.
Ложкин спокойно стоял в одиночестве, поглядывая в окна, стараясь понять, где проезжает автобус. И когда увидел родную улицу, перевел стрелку в нейтральное положение. Водитель затормозил и открыл дверь. Ложкин вышел из автобуса и пошел домой.
Когда Ложкин проходил мимо двери Минца, тот услышал, высунул лысую голову и спросил:
– Как дела? Любит ли вас народ?
– Мне не нужна любовь, – ответил Ложкин и перевел стрелку назад так решительно, что Минц от отвращения к старику захлопнул дверь и запер ее на ключ.
Из коридора донесся удовлетворенный дьявольский смех Ложкина.
С тех пор Ложкин с часами не расстается. Никто его не любит, но всюду его пропускают без очереди.