Размах крыльев
Шрифт:
– Вот, - сунул он мне его в руки. – Иди и дальше убивай себя.
– Лемех, спасибо! – обняла я его и поцеловала в гладкую макушку. – Ты самый лучший горгулья в мире!
– А ты, к сожалению, самая глупая девушка в мире, - пробурчал он, чем вызвал мой смех.
Даже если все обитатели царства Люцифера будут считать меня таковой, это ничего не изменит. Одну вещь я тут поняла твердо – никогда нельзя изменять себе.
Джуди ждала нас в медпункте и уже волновалась, как поняла по ее особо свирепому виду. Испытывая душевный трепет, я приблизилась
– Джуди, передай ей, пожалуйста, что она не одна, что я постараюсь ее спасти.
– А зачем? – грозно зыркнула на меня гарпия. – Этого уже никто не сможет, а уж тем более ты.
С этими словами она взмахнула крыльями и помчалась из стерильной комнаты. Мы с Федором тоже молча покинули медпункт. Говорить ни о чем не хотелось. Я понимала, что черт испытывает сейчас примерно те же чувства, что и я. Мне же хотелось плакать, такая грусть переполняла.
Возвращаться в дом не хотелось. По молчаливому согласию мы с Федором снова углубились в сад и гуляли, пока не начали сгущаться сумерки. Но и потом, стоило мне подумать о комнате, куда вечером не забежит Поля с заговорщическим видом и не предложит мне какую-нибудь шалость, становилось так тоскливо, что я предложила:
– Давай еще немного посидим тут.
Мы выбрали лавочку и опустились на нее. Так странно было проводить почти весь день с Федором и практически не разговаривать. Я понимала, что он стремится поддержать меня, все время по возможности быть рядом. Сама я хотела того же. Да и, наверное, кроме Федора в эти дни мне никто не был нужен. Но раньше мы шутили, смеялись, а сейчас грустили, стараясь делать это так, чтобы было не заметно, понимая, что каждый из нас отлично чувствует настроение другого.
– Федор, можешь пообещать мне одну вещь?
Давно уже хотела заговорить с ним об этом, но все как-то язык не поворачивался, будто робела. Но оттягивать и дальше разговор не могла. Скоро наступит завтрашний день. Что он принесет мне, даже примерно не догадывалась, но за долгие часы его ожидания приучила себя к мысли, что ничего хорошего ждать не стоит, что нужно надеяться на худшее.
– Все что угодно, Алина-малина, ты же знаешь… - откликнулся Федор, и голос его прокатился грустным эхом по саду.
– Обещай, что не пойдешь завтра на сатанинские игры, - твердо проговорила я, хоть в последнее время даже про себя боялась называть их так.
– Кроме этого…
– В каком смысле?
– В том самом, что этого я тебе обещать не могу, Алина-малина.
– И почему же?
– Да хотя бы потому, что присутствовать там обязан. Таков закон. Никакие обстоятельства не могут освободить чертей не пойти на сатанинские игры.
– Вот как?
Это очень плохо. Если я буду видеть там Федора, то рискую растерять остатки мужества, по той простой причине, что точно буду знать, как он себя чувствует. Да и в его выдержке я далеко не уверена. А рисковать еще и им категорически отказывалась.
– Да, девочка моя, - обнял меня Федор и привлек к себе, как в старые добрые времена. –
– Значит, это что-то грандиозное?
– Как тебе сказать… Просто Бафомет очень тщательно и долго готовится к ним. Продумывает сценарий, придумывает что-то интересное. Астрий очень ценит его за это, вот и распорядился, чтобы явка была стопроцентной.
– Я не хочу, чтобы ты это видел, - практически прошептала я, но Федор услышал.
– Алина-малина, - заставил он меня посмотреть на себя. – Я бы жизнь за тебя отдал, если бы мог. Так не лишай меня возможности хотя бы быть рядом…
Я смотрела в глаза черта и понимала, что в душе моей происходит переоценка жизненных ценностей. А ведь он прав. На его месте я поступила бы так же. Да и возможно мне самой будет легче от мысли, что хоть кто-то на моей стороне.
– Получается, и Лемех там будет? – спохватилась я.
– Обязательно.
А вот это уже все усложняло. Зная чувствительность моего горгульи, я не могла ни за что ручаться. Бедный Лемех. Вот уж кому там точно быть не желательно. Ведь истерзается весь.
– Знаешь, Алина-малина, я вот тут думаю… - Федор замолчал, а я его не торопила. Радовало уже то, что мы хоть о чем-то разговариваем.
– …О словах Василисы.
О чем это он?
– …И пришел к выводу, что доля истины в них есть.
– Я тебя не понимаю.
– Об отношении Асмодея к тебе, - словно нехотя уточнил Федор.
Я замерла. Не думала, что он коснется этой темы. Сама я нет-нет да возвращалась к тому разговору. И чем дольше не видела демона, тем более неправдоподобным казалось все, что тогда Василиса наговорила про него. Саму себя я убедила, что сказано это было ведьмой, чтобы поддержать меня, обнадежить.
– Я ведь уже очень давно знаю этого демона, и никогда раньше он не проявлял столько терпения к наложнице. Даже наоборот… ну я рассказывал тебе. А тут… все по-другому…
Каждое слово давалось Федору с трудом. Он словно выдавливал их порционно, говорил о том, о чем не хотел говорить. И я не понимала, зачем он это делает.
– Если только Василиса права, - взял он меня за плечи и развернул к себе, - то Асмодей не позволит тебе… - голос Федора сорвался, и он резко замолчал, усиленно сглатывая и моргая.
– Погибнуть? Ты это хотел сказать? – спокойно уточнила я.
В отличие от Федора, я на этот счет была совершенно иного мнения. Асмодей дал четко понять, что хозяин всему тут Люцифер. Никто не вправе ослушаться его или пойти наперекор. И он при всех на балу обещал повелителю, что наказание меня ждет на сатанинских играх. Да и вообще, чем больше думала обо всем этом, тем сильнее уверялась в мысли, что никакой привязанности демон ко мне не испытывает. И то, как он со мной нянчится, связано с желанием развлечься, поиграть. Но Федору об этом знать не обязательно. Хочет он надеяться, что Асмодей не даст мне умереть, пусть так и будет. Поэтому я, как могла, постаралась укрепить в нем эту мысль.