Размер не главное
Шрифт:
— Ладно. Когда спросят, почему у тебя такой живот большой, скажу им, что ты арбуз проглотила.
— Косточку. — однозначно ответила, прижимаясь к своему сырному Мамонту.
— Что косточку? — не понял он.
— Надо говорить, что косточку арбузную проглотила. В арбуз не поверят, умные же. — резонно заметила я.
— Спасибо за подсказку. Может быть позавтракаем ещё раз? У меня как раз окно сейчас. — Мамонт предложил, а я сразу поняла, что
— Конечно! Стоишь тут такой аппетитный! Жёлтенький. Сразу сырную тарелку захотелось. Как тебя твои пациенты мохнатые не сожрали в такой одёжке?
— Иногда пытаются. Я отбиваюсь, а то тебе не останется. — смеясь, признался Мамонт.
Восемь месяцев спустя
Возле нашей с мужем кровати был самый настоящий ажиотаж. Потому как в центре лежал пятидневный Градов Тимофей Григорьевич.
— Что-то он страшненький какой-то. — это Савелий, после длительного молчания высказал своё мнение по поводу новенького братика.
— Ага! На старичка похож сморщенного. — поддержал Кирилл, что было ожидаемо, куда Сава туда и он.
— Много вы в красоте понимаете. — шепнула я, приглядевшись к Тимке, — Нормальный он. — заключила в итоге. — Вы оба, такие же были, между прочим. — на моё уточнение Мамонт затрясся в смехе.
— Как-то ты неуверенно это сказала, мама. Словно сомневаешься, что он нормальный. — изрёк Савелий и тяжко вздохнул.
— Тебя за время моего отсутствия что тётя Лена покусала? — шуточки так и лезут со всех щелей.
— Да нет же, ну ты сама приглядись, что это за лоб короткий, нос как пуговица, а руки? Что у него на пальцах? — не унимался Сава, ему новенький товарищ явно по вкусу не пришёлся.
— Сынок, сходи к себе, там на третьей полке альбом лежит. Синий такой. Неси его. — попросил Мамонт.
— Хорошо! — все просьбы папы сыновья исполняли беспрекословно и это, если учесть, что он их жутко баловал, поощряя мелкие хулиганства.
— Тебе он тоже не нравится? — с тоской спросила у Кирилла, пока на него не распространялась влияние старшего брата.
— Ну, — замялся Кирилл, — Пока непонятно. Надо подождать. Пусть он себя проявит, а то спит и спит. Можно его хоть на руки взять? — поинтересовался уже теперь средний сынок, забираясь на кровать.
— Подержи. — аккуратно переложила в руки Кирилла его братика.
Янтарные детские глаза блеснули от восторга. Конечно, пока рано ждать от братьев чего-то большего, чем здоровый интерес к малышу, но сыновья у нас с Мамонтом хорошие, ласковые и добрые я и не сомневалась,
— Ну как? — спросил Гриня.
— Смешной. — заулыбался Кирилл.
— Эй! Ты чего? — возмутился, вбежавший в спальню Савелий, — Он, надувшись, швырнул альбом на кровать, и сложив руки на груди, чуть ли не заревел, — Я как старший! Должен был первый его держать! — голосил на всю комнату так, что даже Снежка дала дёру, а Тимофей лишь причмокнул губками.
Славный малый, хоть пылесось при нём или миксер включай, спит.
— Ты же только что говорил, что он страшный. — напомнила Саве, чтоб особенно не дулся.
— Ну ладно вам! Брата ещё бы не делили. — вмешался Мамонт, — Он общий, на всех хватит и все успеют подержать. И вот, это ты. — супруг открыл альбом на первой страничке с большим портретом однодневного Савелия.
— Какой страшненький. — протянула я, едва сдерживая улыбку и смех.
— Ну мама! — возмутился Савелий в мой адрес и тут же переключился на отца, — А Кирилл где? — с детским любопытством, забыв в момент про обиду.
— Ну вы тут фоточки смотрите, нянькайтесь со своим ребёнком, а мамка мыться пошла.
— Мама! Положи его! — взмолился Кирилл, не понимая, как это сделать.
— Папу попроси, у мамы перерыв. — юркнула за дверь и не торопилась уходить, наблюдая в небольшую щель за своими мужиками.
Мамонт забрал Тимофея у Кирилла и ловко держа одной рукой, другой листал альбом с детскими фотографиями. А я лишь в очередной раз убедилась, что размер совершенно неглавное.
О мужчинах судят не по чину,
Не по деньгам, что приносят в дом.
Не по росту судят о мужчине,
Судят не по возрасту о нем.
Судят не по ловкости и силе,
Не по славе, что порой пуста.
И не по тому, что он красивый, —
Внешняя увянет красота.
Судят вовсе не по той причине,
Что кругом пример с него берут.
А по отношению мужчины
К женщине. И это главный суд!
Конец