Размышления о церковной традиции
Шрифт:
«Тайна сия велика; я говорю по отношению ко Христу и Церкви» (Еф 5:32). Непонимание Церкви апостол Павел объясняет таинственностью ее природы. Церковь как община будет сегодня предметом небольшого доклада, излагающего самые общие представления о ней.
Существует несколько образов единения. Например, куча песку – это случайное единство. Песчинки не связаны между собой никакими связями кроме силы тяготения. В каждой из них нет задачи общего единства. Судьба каждой песчинки безразлична для целого. Другой образ единства представляет агрегат. Смыслом этого единства
Христос говорит об иной природе единства в Церкви: «Я – лоза, а вы – ветви. Если ветвь не пребудет на лозе, то не сможет принести плода» (Ин 15:5). Лоза и ветвь связаны органическим единством. Оно предполагает общую жизнь, имеет прямые и обратные связи: «Страдает ли один член, страдают с ним все члены; славится ли один член, с ним радуются все члены. И вы – тело Христово» (1 Кор 12:26). Каждый христианин становится клеточкой единого организма, в котором одна общая жизнь Христова: «Как тело одно, но имеет многие члены, и все члены одного тела, хотя их много, составляют одно тело, – так и Христос. Все мы одним Духом крестились в одно тело… и все напоены одним Духом… Членов много, а тело одно» (1 Кор 12:12–20). Идеальным образом такого единства Христос называет святую Троицу: «Да будут все едино; как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, так и они да будут в Нас едино» (Ии 17:21). Это единство, построенное на живом общении. Реальным образом такого организма единой жизни изо всех общественных образований может быть только семья. Поэтому в Церкви все обозначения внутренних отношений между членами заимствованы из семейного быта. Священника называют отцом, батюшкой. Прихожане являются для него духовными детьми: сыновьями и дочерьми, а между собою – братьями и сестрами. Как и семья, Церковь имеет одно рождающее лоно – купель крещения. Из него рождается вся община. Как и семья, Церковь имеет общую трапезу – Престол храма. На нем совершается таинство Евхаристии: хлеб и вино освящаются в Тело и Кровь Христовы, которыми питаются все члены общины. Причащаясь из одной Чаши, мы становимся братьями не только по вере, но и по Крови Христовой, которая соединяет нас. Апостол Павел указывает в причащении источник нашего единства: «Один хлеб и мы многие одно тело, ибо все причащаемся от одного хлеба» (1 Кор 10:17). Церковь как Тело Христово воплощается на земле всегда и только в конкретной общине. Мы не знаем иного бытия Церкви кроме церковной общины.
Община, как и каждая человеческая личность, может в разной мере раскрывать свою онтологию. Онтологическая основа человека – образ Божий. Однако в каждом конкретном человеке образ Божий раскрывается неодинаково. В одном образ Божий чуть приметен, в другом – совсем помрачен, в третьем – светится ровным светом. Человек способен к покаянию и духовному росту. Так и в каждой общине по-разному раскрывается онтологическая глубина Церкви. Поэтому апостол Павел говорит о «созидании
Идеальное содержание церковной жизни раскрывается на Евхаристическом дискосе. В центре помещается приготовленная для освящения часть Хлеба. Это Агнец Божий, берущий на Себя грехи мира Христос. Он приносит Себя за спасение человека. Справа от Него полагается частица, вынутая в честь Богоматери. Слева – частицы, вынутые в честь святых: пророков, апостолов, мучеников, преподобных, святителей. Перед Агнцем полагаются частицы, вынутые за всех христиан: живых и умерших. Каждая частица соединена с конкретным именем. Имя онтологически связано с тем, кто носит имя. Когда священник вынимает частицу за усопшего, называя его именем, душа усопшего обретает материальное бытие на время Божественной Литургии. Литургия соединяет вне времени святых и кающихся, живых и умерших единой евхаристической жизнью.
Разделение общин в пространстве и времени условно и формально, если каждая из них имеет одно и то же жизненное содержание. Можно говорить о конкретной общине Любятовской, Мироносицкой, Дмитровской. Можно говорить об общине Псковской, Смоленской, Московской – каждая имеет общим содержанием жизнь Христову. Можно говорить об общине Русской Церкви. Однако в этом рассуждении есть опасность подмены.
Семя христианства упало в России на благодарную почву. В русской кулыуре возник даже поэтический образ «Святой Руси». Мы находим его в живописи и поэзии. Какой же он несет реальный смысл? Это воплощение святой Церкви в конкретной общине, которую составляет весь народ. За тысячу лет крещение дало всходы. Жизнь русского народа приобрела церковный уклад. Пространство и время обрели храмовый смысл.
Как храм, было осознано жизненное пространство. Изба крестьянина превратилась в храм. Центром ее стал «красный угол» с иконами и лампадами. Домашний стол рассматривался как Престол храма. В избу нельзя было входить в шапке. Как при входе в храм, снимали шапку из уважения к домашним святыням. И земля осознавалась святой: она рождала и хранила жизнь. Уезжая в далекий путь, брали часть земли; возвращаясь, землю целовали.
Семейные отношения строились по принципу церковной общины. Отец обладал властью священника. Он благословлял жену и детей, а семья пребывала у него в послушании.
Время тоже осознавалось как ход евангельских событий. Церковный год начинался с 1 сентября, совпадая со школьным и Гражданским годом. Первым праздником года было Рождество Божией Матери. За ним следовало Введение во храм, Рождество Христово, Крещение, Страсти, Воскресение, Вознесение, Троица. Завершался год Успением Богоматери. Так пространство и время были организованы для храмовой жизни. В них укладывались все церковные традиции. И сам народ усвоил себе имя «крестьяне», что означает «христиане».
Конец ознакомительного фрагмента.