Размышления русского боксёра в токийской академии Тамагава, 2
Шрифт:
Сжав зубы, регбист бросился на гайдзина повторно. Он даже успел увидеть левый кулак, разбивающий его губы перед тем, как последовавший за ним удар правой сломал ему челюсть, выбивая два зуба. И заставляя лопнуть третий прямо в десне.
*********
– Асада, твои выходки совсем уже вышли из берегов и перешли всякие границы. К тому же, ты не внёс оплату за нанесенный ущерб.
– Начальник образовательного процесса старается выглядеть сурово и неприступно.
– Я отстраняю тебя от занятий.
– Основания?
– надеюсь,
Не то чтобы я слишком нервничал, но увеличивать количество вопросов, требующих срочного решения, мне не хочется. А если меня сейчас вышибут из школы (даже временно) - это станет как раз-таки ещё одним срочным вопросом.
– У Сэя Нагано кровоизлияние в мозг. Ты напал на пятерых учащихся. Ты должен старшей школе четверть миллиона, которые пока не отдал. Этого недостаточно?
– Почему вы думаете, что это я на них напал? А не они на меня? Вам не кажется, что худому и мелкому гайдзину нужны очень веские основания для того, чтобы первому атаковать пятерых здоровенных спортсменов-японцев?
Я тут недавно выяснил, что начальник образовательного процесса - форменный расист. Его мозги повернуты таким образом, что первым сортом он считает только своих. Остальных, особенно европейцев, он мнит пылью под ногами.
Наверное, если говорить о букве закона, можно сказать, что затеял мордобой я. Но в протокол, увы, не подшить того очевидного факта, что они просто не успели ударить первыми. На месте это было видно очень хорошо.
– Я не возьмусь предсказать твои мотивы. Мне кажется, с этим вообще будет разбираться полиция, - к сожалению, он не покупается на мою уловку. – И потом, у меня есть запись.
– Ой, как хорошо, - мне даже не приходится изображать позитив. Если имеется запись, это действительно здорово. – Значит, на вашей записи есть и момент, когда эти мудаки напали на Икару?
Взгляд педагога тут же виляет в сторону:
– Не уверен, что я хочу это обсуждать с тобой.
– Вот же сволочь старая…
– Что ты сказал?
– То, что слышал. Ты же их форменным образом собираешься увести от наказания! – ситуация абсурдна, но имеет место именно она.
Мне не нужны хитрые программы нейро-концентратора, чтобы видеть правду по выражению его лица.
– Ты очень сильно заблуждаешься, - кажется, его голосом можно замораживать воду в лёд.
– И ты меня сейчас просто вынудил принять те меры, которые...
– он не договаривает, меняя тему.
– Никто на Икару не нападал. По крайней мере, в записях видеонаблюдения ничего подобного нет. Это раз. Второе…
Я не знаю, зачем он это делает; но мои возраст и багаж за спиной тоже чего-то стоят, даже без местных модных технических штучек.
Тот случай, когда диагнозы пациента и ситуации ясны. И лично мне видны невооружённым глазом.
А в следующий момент я делаю то единственное, что вообще можно сделать на моём месте, в сложившихся обстоятельствах.
*********
Юто Кавасима, начальник образовательного процесса Академии Тамагава, не мог поверить в происходящее.
Подросток,
Да, Юто где-то пользовался моментом, решая сразу несколько задач. Не последней в списке была дискредитация конкурирующей партии на выборах: если сын одного из заправил настолько туп, что вылетает с обучения в середине года, то избирателям следует очень подумать, доверять ли его отцу.
Тот, кто не сумел воспитать даже собственного ребёнка, едва ли сможет решать проблемы других людей. Как говорится, вначале реши собственные.
Наглец Асада сперва немыслимо перешёл на ты, совсем уже усугубляя своё положение. Если до этого момента Кавасима ещё колебался, то теперь сомнений не осталось: только исключать нахала.
Дальше малолетний якудза задал ему весьма неудобный вопрос.
Начальник образовательного процесса и так собирался почистить кое-какие записи, тем более что о том просили и серьёзные люди, и личные корыстные интересы. Но пока, увы, за всеобщей суматохой не успел этого сделать.
Ну а потом, после того, как он жёстко осадил несовершеннолетнего негодяя, тот выволок его из-за стола и принялся избивать.
Юто, будучи достаточно крепким мужчиной, попытался дать отпор. К сожалению, у него ничего не вышло.
Проклятый белобрысый, перемещаясь по кругу вокруг него, бил и бил.
Живот, рёбра, живот… Опять живот, сердце, плечо... Этот последний удар, кстати, отсушил преподавателю левую руку.
Кажется, Асада избегал бить по лицу, чтобы не оставить следов.
– Ты сядешь в тюрьму, тварь, - выдохнул педагог на последнем издыхании. – Это тебе так не сойдёт с рук!
– Нам не привыкать, - буднично ухитрился пожать плечами подонок.
Начальник образовательного процесса пытался отмахиваться, но получалось плохо. Асада каким-то образом легко находил бреши в его блоках, по три штуки за одну секунду.
Юто махнул кулаком, целясь в голову вертлявой твари, но снова не попал. После этого на живот преподавателя обрушился дальнейший град ударов.
*********
Цубаса, закусив язык от весёлого напряжения, внимательно следила за бегущей по монитору строкой.
После совещания в клинике врачи наскоро наметили три протокола коррекции, на выбор.
Самый первый был и самым надежным, но родители Масы не захотели оставлять его сестру в стационаре.