Размышления русского боксёра в токийской академии Тамагава, 3

Афанасьев Семён

По-хорошему, Садатоши из вежливости мог и поставить в известность начальника участка. Если обстановка позволяла.

С другой стороны, в экстренном случае, патрульный по инструкции обязан был максимально обеспечить информацией коллегу с более высоким приоритетом (каковым Хидэоми и являлся).

Имел место самой обычный, достаточно типичный, конфликт интересов. Когда формальные инструкции, написанные десятилетия назад и для всех подряд, не работают в конкретной точке географии сегодня.

–

Инспектор, прошу вас, - патрульный даже отвел взгляд в сторону.
– Просто свяжитесь с моим начальником участка?!

Вместо ответа, представитель девятки стёр даже тень доброжелательного выражения со своего лица и демонстративно щелкнул по видеофиксатору, предусмотрительно закрепленному минуту назад на лацкане:

– Девятое бюро токийской полиции... Инспектор Садатоши... Патрульный, личный жетон номер... Прошу вас немедленно предоставить запрашиваемую мной информацию, в соответствии с параграфами... В случае отказа, предупреждаю о личной ответственности, в том числе в рамках возможного расследования департаментом внутренней безопасности.
– Хидэоми внешним видом сейчас напоминал холодную рыбу.
– Дополнительно уведомляю: вы задерживаете сейчас принятие операционного решения...

***

– Слушай, ты совсем не боишься?
– Цубаса, оглядевшись по сторонам, устраивается поудобнее, используя мой живот, как подушку под голову.

– Чего?

– Мне стрёмно, - её рука, независимо от разговора, начинает шарить в районе моих штанов.
– Ты этого полицейского...

– Мне в своё время очень часто говорили: невежество рождает необычайную смелость в суждениях и действиях, - смеюсь.
– По мне, Япония - очень зарегулированная страна. Не вижу, чего опасаться. Ты же сама говоришь: тот патрульный нарушил сразу десяток пунктов, все по списку...

– Не десяток, - вздыхает она.
– Но да, нарушил. Это и пугает... Не может же быть, чтобы у этой длинной настолько глубоко корни проросли?

– Я тоже так не думаю, - вздыхаю, поскольку под влиянием её руки в голову опять лезут разные интересные мысли.
– Садатоши сказал, что сейчас приедет. Ты говоришь, штурмовать нас не будут, по крайней мере, силами патрульных.

– С ума сошёл?!
– она чуть не подпрыгивает из положения лёжа.
– Вообще исключено! Мы несовершеннолетние, раз. Вызывала полицию вообще я, два. Вначале нас будет уговаривать психолог из языкатых, ну, специалисты по переговорам. Вроде бы, по несовершеннолетним должен быть кто-то отдельный, для таких случаев, - задумчиво предполагает она.

– Ну а мои уже тоже едут сюда, - после Садатоши, я позвонил Рюсэю и отцу, как последнее ни было против шерсти.
– Родитель отчего-то вообще возбудился настолько, что бежит сюда лично.

Рюсэй, кстати, отказался вмешиваться без участия моего отца и практически заставил меня обратиться в семью.

– Они почему-то все думают...
– завершить мысль у меня не получается, потому что в железную дверь раздаются хлопки ладони.

– Эй, жив?!
– голос с той стороны

принадлежит явно Садатоши.
– Отпирай, преступник! Суд ждёт тебя!

– Он один, - бормочет Цубаса и начинает подниматься первой.
– И правда, быстро приехал. Хорошо, разок успели по-быстрому...

Открыв засов со своей стороны, саму дверь открыть не можем.

– Нас патрульные с вашей стороны снаружи закрыли!
– ору сквозь дверь.
– Чтоб мы никуда не сбежали до прибытия подкрепления!

– А, да, точно, - чертыхается с той стороны инспектор, выпуская нас через пару секунд.

– Что делаем?!
– Цубаса впивается в него взглядом.

– Хотел бы я сейчас поострить и повеселиться, - хмыкает служитель закона с абсолютно добродушным выражением лица.
– Но нет... Делайте, что хотите, - а вот тут улыбка его резко покидает.
– Ну или, через твоих законных представителей, - он останавливает взгляд на мне, - можешь обратиться в суд и потребовать особого разбирательства.

Кимишима непонятным мне образом врубается первой и с половины оборота:

– Кано не задержана?

– Какая Кано?!
– чересчур картинно поднимает брови Садатоши.
– Не было такой.
– Затем он меняет выражение лица на нормальное, и где-то даже хмурое.
– Вот я и говорю, можно только в суд...

По его виду абсолютно понятно, что именно этого он не думает на самом деле, и не советует.

– Как насчёт самого первого наряда?
– хмурится красноволосая.
– Там же...

– Упал. Поскользнулся. Телеметрия в базе отсутствует, - пожимает плечами инспектор.
– А мой личный запрос...
– он не договаривает, пронзительно глядя в глаза моей одноклассницы.

– Пугаете, - серьёзно отвечает она, не сводя глаз с него.

– Не думаю, - правоохранитель досадливо морщится.
– Слишком много шума и следов. Ты же понимаешь, я этого тоже так не оставлю... Начальник девятого бюро во внутренней иерархии тоже будет во все колокола звонить - мы же не можем просто утереться.

– Мне кто-то объяснит, что происходит?
– пользуясь неформальной обстановкой, пытаюсь её и прояснить.

– ПОТОМ!
– неожиданно слаженно выдают и Цубаса, и Садатоши.

– Она тебе дома объяснит, - добавляет полицейский.
– Не при мне!

Глава 7

– Теперь пугаете уже вы меня, - пожимая плечами, возвращаюсь за нашими с Цубасой рюкзаками.

Садатоши делает за мной несколько шагов внутрь спортивного зала и осматривается по сторонам:

– Ничего себе, хоромы! Да тут квадратов двести помещение! А пыльно то как... Тут что, никогда не убирают?!

– В здании есть канализация и холодная вода, - просвещаю его на предмет инфраструктуры.
– Горячая отсутствует как класс. Душевые запечатаны, даже холодной в них не помоешься. Предполагаю, что уборщиков тоже немного... По крайней мере, тот угол, в котором занимаемся мы с Цубасой, два раза в неделю я сам и оттираю.

– Некому в этом зале тренироваться, понял, - подхватывает инспектор, с ещё большим энтузиазмом осматриваясь по сторонам.
– Слушайте, кроме шуток... Я и не думал, что в Токио где-то такие трущобы ещё сохранились, хм.