Размышления русского боксёра в токийской академии Тамагава, 3
Шрифт:
Остальные присутствующие ещё плотнее сгрудились вокруг ринга.
– Девятое бюро. По большому счёту, я обозначил, что хотел.
– Асада, опершись о канаты, посмотрел на полицейских сверху вниз.
– У меня в первоначальном плане было что-то аналогичное с каждым из вас. Но если тут даже канаты не держат... м-м-м, а пойдемте-ка на татами.
В течение следующих пятнадцати минут все представители девятого бюро,
Кому-то достался удар в голову; кому-то - в печень или сердце.
– Вводная часть семинара закончена!
– хлопнул в ладоши слегка запыхавшийся и вспотевший Маса, когда желающие окончились.
– Поскольку мы не обсуждали цели предметно, я планировал ограничиться демонстрацией "один на один". Вы все старше возрастом, все сильнее меня физически, а кто-то даже считал - лучше подготовлены функционально. Молчу о нейро-концентраторах... Это вам сильно помогло?
Повисло неловкое молчание, во время которого Рюсэю захотелось покраснеть и провалиться сквозь землю.
Если бы он мог вмешаться или как-то повлиять на происходящее, он бы ни за что не позволил пацану наживать сейчас себе таких врагов - да ещё на ровном месте.
– Вывод, господа!
– похоже, хмурые лица не последних представителей иерархии департамента токийской полиции школьника не смущали.
– Вы не можете относиться на улице наплевательски даже к тощему пацану-школьнику!
Короткий групповой вздох на мгновение разорвал гнетущую тишину.
– Если есть ещё какие-то вопросы - задавайте! Кажется, мы уложились вдвое быстрее, чем планировали.
– Маса, как ни в чём ни бывало, победоносно смотрел на своего знакомого инспектора.
– Ничего себе. Ну ты даёшь.
– Рюсэй начинает говорить только минут через пять после того, как мы трогаемся с места.
Он ещё какое-то время сопит, словно порывается что-то сказать, но не решается. Затем всё же задумчиво сообщает:
– Я чуть иначе представлял себе мероприятие. Сходу даже не могу дать однозначную оценку тому, что увидел.
– Да брось.
Я слегка вымотался за сегодняшний день, чтобы сказать мягко. В такие моменты честность - лучшая тактика беседы.
– Для тебя этот семинар вообще был сюрпризом. У меня, в отличие от тебя, был план.
– И как? Добился, чего планировал?!
– он как-то нездорово оживляется, кажется, даже где-то веселится.
– Практически да, - утвердительно киваю.
– Правда, я на многое не замахивался.
– Ну-у, теперь
– ржёт товарищ с водительского сиденья, извлекая откуда-то из встроенного холодильника банку с шипящим напитком.
– На.
Первую он протягивает мне, вторую вскрывает сам.
– Мне кажется, это у тебя глаза разбежались, когда ты оказался в манеже, - смеюсь в ответ.
– У тебя только что цифры на лбу не мелькали: как бы с ними со всеми пообщаться.
– Что, было так заметно?
– неожиданно смущается товарищ.
– Мне - да. Потому что я тебя знаю хорошо. Остальные, скорее всего, отнесли любопытство на счёт необычной обстановки. По крайней мере, косо на тебя никто не смотрел.
– Успокоил... Так чего ты хотел-то?
– он какое-то время думает, потом формулирует.
– Мне кажется, в плане связей, из сегодняшнего вечера можно было выжать больше.
– Знаешь, ты просто не спортсмен, - резюмирую, чтобы не толочь воду в ступе.
– Ты думаешь, как маркетолог.
– А как надо?
– из его слов сарказм так и сочится.
– Мне нечего им предложить, - пожимаю плечами.
– Кроме того, что я им и так дал. Насколько говорил Садатоши, сегодня именно это и требовалось. Его дружбанам и знакомым, по его собственным словам, надо было просто показать: самый обычный пацан без нейро-концентратора, ни разу не каратек, может быть для них здорово опасен. В условиях улицы.
– Хм...
– Слушай, я и сам понятия не имею, для чего им это было нужно! Ну или ему... Других задачи не стояло. Что просили - я сделал.
– Интересно, кто были все те, с кем ты сегодня "контакт налаживал"... И были ли среди них шишки.
– Одна красноволосая девочка утверждала, что она в той обстановке ориентируется гораздо лучше, чем вся Джи-Ти-Груп, вместе взятая, - открываю окно и подставляю волосы набегающему потоку воздуха.
– Она настоятельно предлагала очень качественно исполнить первую задачу - продемонстрировать опасность; и никаких других задач не решать. Даже не пытаться.
– Почему?
– после паузы спрашивает Рюсэй.
– Я не спорю. Просто уточняю вашу с ней точку зрения.
– Любая инициатива с нашей стороны в их кругу заранее обречена. Но если они будут видеть, что в некоторых узких прикладных аспектах им у нас учиться и учиться... В общем, Цубаса говорит: демонстрация должна была быть кровавой. Но никаких коммуникационных инициатив с нашей стороны.
***
Рюсэй чувствовал, что его раздирают противоречивые чувства.
С одной стороны - шанс на такое перспективное неформальное общение с чинами не ниже инспектора. Судя по некоторым деталям.