Размышления русского боксёра в токийской академии Тамагава, 6
Шрифт:
***
— Сё, а тебе не говорили, что во многих знаниях — многие печали? — Сяо растерянно смотрел на друга, впервые в жизни не зная, как поступить.
— Я думал, мы друзья. — Сумоист неожиданно твёрдо смотрел в глаза, не мигая.
В принципе, борец. Бывший чемпион.
— Психика в порядке. Чего не скажешь о твоём уме, — произнес китаец вслух.
— Я же правильно тебя вычислил, — пожал плечами здоровяк. — А Асада-старший был прав. Только он не знал, что я с тобой дружу — и вообще о
— А ты? — хань явственно напрягся, активируя боевые расширения.
— А я люблю из себя корчить идиота. Толстого, недалекого, неумного, похотливого, — весело ответил оябун. — Сяо ответь мне честно?
Представители Поднебесной промолчал.
— Ты пытаешься просто заработать? Или — реально являешься проводником ваших государственных интересов? — бывший спортсмен был серьёзен, как никогда.
— Я не хочу тебе врать, — без паузы ответил китаец. — Но если я скажу правду, ты отсюда не выйдешь.
— Да я и так отсюда не выйду, — пожал плечами здоровяк. — Как только ты протрёшь мозги и сообразишь, откуда у меня информация про твои трансфер из третьей группы.
Сяо с неудовольствием струйки холодного пота между лопаток. А ведь это была действительно очень опасная часть информации.
С другой стороны, медиахолдинг с новостными агентствами в руках — тоже опасная штука. Даже такой недоделанный, как Хейдуга.
А у его нынешнего собеседника и по совместительству друга обе эти штуки были в одних руках: и информационный холдинг, и очень опасная информация.
— Извини, — с досадой уронил китаец, поднимаясь. — Не нужно тебе было ломать ту линию.
Расширения активировались. Можно было работать всерьёз.
— Ты серьёзно меня убивать собрался? — отстраненно поинтересовался японец.
— Ты порядочный, — уверенно ответил хань. — Я очень хорошо тебя знаю. Ты приехал вначале выяснить всё у меня, ничего не говорил никому. Если сейчас тебя хватит сердечный приступ, информация умрёт вместе с тобой. Извини, Сё. Правда, извини, — он вытянул руку и подал сигнал в нервную систему товарища, коснувшись его запястья.
Глава 20
— Ты не стал меня убивать, — констатировал сумоист через половину секунды. — Решил только оглушить. Хм, спасибо. Хотя и непонятно, что было бы дальше.
Сяо понял, что спортсмен только что сверился с виртуальным интерфейсом своего нейро-концентратора. Видимо, программы на последнем стояли из не совсем обычного регистра, если здоровяк даже мощность сигнала сумел проиндексировать.
В следующий момент большие пальцы сумоиста сомкнулись на запястьях его гораздо более субтильного заморского товарища.
Китаец решительно дёрнулся, на автомате высвобождаясь
Расширения родины привычно наполнили его мышцы дополнительной мощностью: бывают моменты, когда в физической силе уступать нельзя. Даже такому гиганту.
Сяо дёрнул руками по заученной до автоматизма траектории; тут же на рефлексе перешагнул с ноги на ногу, перенося центр тяжести (для качественного выхода из приёма) — и в итоге остался на месте.
Словно на стену налетел.
— Не так быстро, — засопел японец, передавливая его тупой физической мощью и не разжимая пальцев.
Выкручивая ему руки, для чего пронёс их над головой, как в бальных танцах. Игнорируя сопротивление противника.
Несмотря на покрасневшее лицо здоровяка, усилий китайца его мышцы как будто не замечали.
Сяо, решительно соскальзывая в полностью боевой режим, тут же махнул верх коленом, исправляя ситуацию и стараясь попасть в пах.
Увы, толстяк и здесь шутя прикрылся бедром, а этот слой жира бывшего сумоиста, наверное, может служить даже чем-то вроде защитного жилета.
— Поговорим? — миролюбиво прошептал Сёгун товарищу в ухо сзади.
Китаец резко ударил затылком назад, на голос.
И снова — как будто врезался в стену. Затылок, кстати, тут же пребольно заныл.
Сяо почувствовал, что его охватывает такая непривычная паника. От удивления он даже не сообразил закричать — чтобы позвать на помощь троих сотрудников из соседнего помещения.
— Ты меня сейчас утомишь, — пообещал японец, продолжая идиотски нашёптывать сзади в ухо. — Так. Чтоб без балета обойтись…
Левая рука ханьца была отпущена, но его горло тут же перехватил здоровенный бицепс или локтевой сгиб — конечности Сёгуна были громадными, голова Сяо задралась вверх, детали не просматривались.
Не сдаваясь, китаец поджал ноги, чтобы с силой вернуть их на землю обратно: возможно, получится сместить центр тяжести за счёт импульса (и бросить толстяка через спину).
А в следующий момент хань засучил ногами в воздухе, поскольку не достал ими до земли: его банально приподняли вверх на несколько сантиметров.
— Друг мой. Это же я борец, не ты, — японец говорил, словно уставший столетний старик. — И весишь ты, при всём уважении, более чем в пару раз меньше. Не смеши! Ты бы ещё на татами со мной пошёл состязаться.
— Чего ты хочешь?
Китайцу наконец удалось справиться со своими эмоциями, которые сейчас, попирая все усиления нейро-концентратора, неслись галопом в какую-то свою сторону.
Задав вопрос, он отвлёк внимание противника и использовал левую свободную руку по назначению.