Размышляя о Брюсе Кеннеди

Кох Герман

Теперь и его руки взялись за дело. Ухватились за подол юбки — «приличной» юбки до колен, которую она надела на выход, — и поползли сзади по бедрам вверх.

С поцелуем никак не ладилось, зубы неловко ударялись о зубы партнера, язык одного то и дело натыкался на язык другого, словно два пешехода на узкой дорожке, которые не могут разминуться.

Ну и ладно, подумаешь, какая чепуха — мы ведь смеемся, и они действительно смеялись. Смотрели друг на друга и снова целовались, еще более неловко, чем раньше.

«Вот оно, наше свидание», — думала она и смеялась, меж тем как ее пальцы касались потаенных мест и он едва слышно стонал. Теперь это уже наше прошлое.

В нескольких десятках метров

виднелся фонарь у входа в их гостиницу. Лишь кое-где светились окна номеров. Она нарисовала в воображении картинку-фантазию: вот она у себя в номере, без одежды, двери на балкон открыты настежь, легкий ветерок обвевает их обнаженные тела. Одеяла и пододеяльники сброшены, только белая простыня.

Она закрыла глаза, вызывающе убрала язык, а потом его кончиком коснулась поочередно его верхней губы, шеи и мочки уха.

Ей не хотелось больше ни о чем думать, но все же она подумала: вот он, рассказ.

Вообще-то ей ничего больше не хотелось, но Брюс Кеннеди, проходя мимо террасы «Эль биготе», предложил выпить по последней. Она разрывалась между неодолимым желанием поскорее добраться до номера и своей же интуицией, подсказывавшей необходимость отложить все как можно дальше.

— A nightcap, — предложил он, касаясь губами ее уха и сжимая ее пальцы. — Oh shi , [96] — это он добавил без всякого перерыва.

96

На посошок… Ах ты, черт (англ.).

В ту же секунду Мириам увидела помахавшего им рукой одинокого мужчину за столиком у входа в «Эль биготе».

— My director, — прошептал Брюс Кеннеди ей на ухо. — We’ll just say hello… [97]

Мириам не была уверена, сообразил ли человек за столиком, что к чему. Она-то мгновенно все поняла.

Стэнли Форбс отпустил усы и бороду и теперь носил очки. И не то потолстел, не то похудел с тех пор, как они несколько лет назад виделись в модном амстердамском ресторане.

97

Мой режиссер… Мы только поздороваемся… (англ.)

Она не могла не заметить, что посетители террасы, подтолкивая друг друга, провожали взглядами ее и Брюса Кеннеди, пробиравшихся рука об руку к столику у входа.

Стан сначала удивленно взглянул на нее, потом перевел взгляд на Брюса Кеннеди.

Его полуоткрытый рот уже собирался произнести ее имя, заметила Мириам и быстро мотнула головой.

Стан Фоортхейзен закрыл рот. А открыв его снова, сперва провел кончиком языка по верхней губе и усам.

— Well, hello there . [98]

98

Привет (англ.).

13

Ей снился дождь. Тяжелые капли падали на кактусы, платаны, папоротники и пальмы в ботаническом саду.

Что-то должно произойти, правда, неясно что. Чья-то рука легла ей на обнаженное плечо и подтолкнула вперед. Она должна была что-то сказать, вот здесь, на выложенной галькой площадке посреди сада, у фонтана.

До сих пор все казалось нормальным, и фонтан был самый обыкновенный, с каменными карпами

и амфорами, откуда в чашу, журча, стекала вода.

Она точно знала: чтобы сказать нужные слова, нужна подготовка, то бишь время. Вернее, времени на подготовку было много, однако потратила она его неправильно. Во всяком случае, не на подготовку. И теперь стоит словно воды в рот набрала, придется импровизировать.

Я ничего не скажу — вот последнее, о чем она подумала во сне. Почему я вообще должна что-то говорить?

В следующий миг до ее слуха из полуоткрытой двери в душевую донесся звук падающих капель.

Дождь. Дождь из ее сна. Как же просто все объясняется, словно бесконечные поиски туалета во сне, когда тебе приспичило. Она реально почувствовала облегчение и одновременно обрадовалась тому, что не придется выступать с речью.

Потом ей вспомнился вчерашний вечер. В «Эль гато» все было вполне понятно. После звонка отца они действительно ели козлятину. В козлятине все было меньше и тоньше, чем у барашка, однако не настолько маленькое и тонкое, как у кролика или куропатки, — здесь не приходилось изощряться, чтобы добывать минимум съедобного, а потому в большей степени, чем в случае сосисок или тефтелей, постоянно чувствовалось животное происхождение того, что лежало на тарелке.

О чем же они говорили? Мириам хорошо помнила, что не о кино и не о Голливуде. И уж точно не о фильме, который снимали здесь, в Испании. Едва лишь заикнувшись об этом, она ощутила, как он весь напрягся за непроницаемой броней солнечных очков, и немедля оставила эту тему.

Так о чем же? Ну, о еде, смутно вспоминала она. О напитках. Что и с какими блюдами можно пить, а что нельзя и в какой последовательности. Брюс Кеннеди не обладал тонким вкусом и, когда принесли вино, повел себя весьма ординарно. Не втягивал в себя аромат напитка, не побалтывал его в бокале, не смаковал.

Ну да, он говорил о выпивке, о еде, но как долго, она не помнила. А потом? Потом он стал расспрашивать ее. Чем она занимается, замужем ли, есть ли дети — слово «хобби» еще не было произнесено, ну и ничего.

Как обычно, вертелось у нее тогда в голове, как и сейчас. Многие мужчины — большинство, почти все — вычитали в каком-нибудь журнальчике, что женщинам нравится, когда их расспрашивают о жизни. И когда мужчина не слишком много говорит о себе. Женщины не любят мужчин, которые за романтическим ужином бесконечно рассуждают о своих карьерных амбициях. Нет, надо продемонстрировать интерес. Расспросить. Возможно, это займет больше времени, чем ты рассчитывал, и не очень увлекательно, зато ты наверняка добьешься своего. Как мужчина.

Имя Брюса Кеннеди всегда ассоциировалось со словами «обаяшка» и «соблазнитель». Он высоко котировался в десятке наиболее привлекательных звезд старше шестидесяти пяти, в компании с Клинтом Иствудом, Джеком Николсоном и Шоном Коннери. И ему не откажешь в привлекательности — обволакивающий тембр голоса, глаза, которые подолгу прятались под очками, но Мириам чувствовала легкое разочарование, что и он двигался по проторенной дорожке, расспрашивая о ее жизни.

«Tell me about yourself, Miriam» . [99] Буквально ли так он спросил ее? Она не помнила. Зато помнила, что он часто называл ее по имени, почти в каждой фразе. И об этом тоже часто писали в журналах. Называй женщин по имени. Им так нравится. Это сближает.

99

Расскажи мне о себе, Мириам (англ.).