Разная доля нас ожидает
Шрифт:
— Альчонок, если сейчас продолжим, никаких разговоров не получится. А тебя явно что-то волнует, и это, кажется, все же не интимная сторона. Я не хочу, чтобы ты ушла с тем же грузом, с каким появилась.
Немного успокаиваюсь, вспоминаю все, что произошло, и грустно киваю.
— Мне тебя не хватает, — призналась я. Так хочется быть ближе, положить руки на сильные плечи и крепко-крепко обнять. Не отказываю себе в таком желании и сразу ощущаю, как лица осторожно и ласково касаются поцелуем.
— Люблю тебя. — И неожиданное предложение: — Может, приляжем? А то пока спал
— И будем разговаривать? — ехидно спросила я. — Ты сам-то в это веришь?
— Очень постараюсь, — рассмеялся Пламенеющий. — И есть вероятность, что удастся. Первое — мы в спальне матери, а второе — я уже несколько дней хронически пустой в плане сил, то есть очень слаб. Ты дала, и немало, но нужно время, чтобы эта энергия усвоилась. То есть я, конечно, только за…
— Что?! — уставилась на жениха и, заметив, что он смеется, стукнула его по плечу. — Поговорим?
Мне помогли перелезть на постель, и вот теперь я нежилась в руках рыжего и не могла представить себе момента лучше, чем сейчас. Летаю! Так… так невероятно, так легко, так чудесно! Но дела… дела.
— У меня дроу вредничают, — начала я. — А еще у меня появилась фрейлинка, от папы экс-Императора беременная.
Последовал, наверное, вполне закономерный вопрос:
— И ты тут?! Еще и навеселе? Альчонок… сейчас не время расслабляться!
— Ну вот, — грустно кивнула я. — Знаю! Но… время позднее, и, когда я уходила, было еще неизвестно, кто отец ребенка, да и что я могу сделать дроу без данных Кейрана?! И вообще, дель Меридиту я встречу уже назначила и попытаюсь разыграть одну интересную партию.
— Поделись. — Рыж перевернулся на живот, глядя на меня внимательными малахитовыми глазами.
Я, немного смущаясь собственной смелости и запинаясь, изложила свои мысли.
Ев думал долго. Просто лежал с остановившимся взглядом и думал. Потом улыбнулся:
— Может сработать. Но однозначно распорядись, чтобы Коршун приготовил силовые команды и в случае промаха действовал по своему запасному плану. Они у него всегда есть, и не в одном экземпляре.
— Но почему он мне этого не сказал?! — возмущенно вскинулась я.
— Мы все хотим, чтобы ты стала кукловодом, а не марионеткой. А значит, ты должна уметь думать. Четко, смело, быстро и не колеблясь воплощать решения в жизнь, если считаешь, что время пришло. — Он улыбнулся и, потянувшись, опять накрыл мои губы нежным, но коротким поцелуем. — А ты даже пути отхода продумала, умница такая. И как минимизировать потери в случае провала.
Я смущенно порозовела от похвалы и, обняв его лицо ладонями, уже сама поцеловала.
— Ты надолго здесь?
Я зевнула, прижимаясь ближе.
— Дней пять еще точно придется остаться, а то и семь. — Рыж тоже зевнул. — Ты меня силой почти под завязку накачала, отсюда и сонливость.
— Ну да, — слабо улыбнулась, впитывая всем телом его тепло, желая, чтобы ночь никогда не кончалась. — А это с чем связано? Определенное количество дней.
— Цикличность. Маму ты видела, как я понял?
— Видела. Но мы совсем мало говорили.
— Она слабая еще. — Пламенеющий сел и, дотянувшись до сбившегося в ногах покрывала,
— Понятно. — Глаза уже слипались, и я, вновь зевнув, положила голову на грудь жениха, обняла его руками и затихла. — Солнце осеннее… люблю.
— А я тебя, — улыбнулся Рыж. — За тебя отдано даже то, чего я добивался последние десять лет, хорошая моя. И не жалею…
— Секреты, секреты, — недовольно пробормотала я, не желая выныривать из сладкого состояния полудремы.
— А у кого их нет? — рассмеялся Пламенеющий, целуя меня в носик. Я хихикнула и, приподнявшись, ответила тем же.
— Ну да, в девушках же есть загадка, так чем мужчины хуже?
— Верно. — Рыж крепко обнял меня. — Ну так что… если воспользоваться женихом по полной программе ты не планируешь, тогда, может, поспим?
— Давай, — смущенно спрятала лицо у него на груди.
Спрятаться мне позволили не сразу, сначала нежно-нежно целовали, потом пожелали спокойной ночи.
Там же, спустя несколько часов.
В полутемной комнате раздавалось лишь тихое дыхание спящей пары, когда воздух заискрился сиреневым светом и пространство расступилось, выпуская Иссо. Он немного постоял, закрыл за собой «трещину» и со вздохом оглядел принцессу и ее избранника.
— Чувствую себя последним гадом. Но надо… для всех нас. И даже для них.
Тинай оглянулся, скривился и щелкнул пальцами, дергая за ставшую видимой белоснежную нить. Спустя секунду воздух вспыхнул серебром и на ковер ступил высокий мужчина. Его одежда, волосы, лицо, бельма глаз… даже пилочка для ногтей, которой он опять мучил и без того идеальные когти, и та была алебастровой!
— Людвиг! — коротко рыкнул Мираж. — Брось свою ковырялку, и займемся делом!
— Твой отвратительный жаргон мне не нравится, — скучающе сказал Свет. — Я вообще не понимаю, почему мы пришли в спальню к молодоженам. Или ты у нас начинающий вуайерист? Хотя о чем это я, ты давно профессиональный!
— Людвиг, я могу еще раз повторить, зачем это нужно, если ты стал жаловаться на память, — зловеще начал Грезы. — Мне не больше тебя нравится все это, но с девочкой связан поворотный этап страны. А значит, и мира, потому что благодаря системе преемственности власти «Проводник» наше вмешательство в Изначальный мир минимально. И смена устоявшегося порядка нерентабельна.
— То есть? — склонил голову белоснежный.
— Нет, и это Свет? Воплощение ума и разума? — едко осведомился Мираж. — Если тут все развалится, то я оставляю свои развлечения, ты — свои эксперименты, Маэжи — любимый мирок, который культивирует, остальные тоже не останутся в стороне, и все занимаемся разваливающимся Изначальным! — более доходчиво объяснил Тинай Мираж, неприязненно глядя на воплощенный разум, на своего извечного… даже не противника. Они просто друг друга не понимали. Ну то есть абсолютно. Разум и чувства объединить может только одно. Болезнь безумием силы. Впрочем, эта напасть едина для всех. От обычных магов до Стихий и их Хранителей.