Разная доля нас ожидает
Шрифт:
Убрать меня, если ему это прикажут Стихии.
Но… это козырь! Это такой козырь, которого никогда не было у моего отца! Это джокер в моей колоде.
— Как понимаете, клятва уже не нужна, моя госпожа, — улыбнулся Люциан и, мягко отстранившись, встал и поклонился. — Палач к вашим услугам, Проводник.
— Нужна клятва, — покачала я головой. — Вы приносите мне клятву вассалитета, Люциан Туманный. И это не обсуждается.
— Маленькая, но уже такая властная девочка. Советник вам очень нужен? А то вы так неосмотрительно раскрыли
— Нужен. — Я вернулась обратно в кресло и повторила: — Жду.
— Чего? — Палач повел бровью.
— У меня мало времени. — Я развела руками. — Весьма мало, так как завтра я отправляюсь в поездку, а нужно еще очень много сделать. С вас клятва, Туманный.
Он не ответил. Просто чуть слышно рыкнул, материализовал клинок стихий и, порезав ладонь, произнес ритуальную фразу:
— Я, Люциан Туманный, Палач стихий, отныне на службе кронпринцессы Александры. Обязуюсь повиноваться ей в рамках договора. Кровь в свидетели, сталь в вершители, честь на стражу слову моему.
Кровь до пола так и не долетела, сгорев в радужном пламени.
— Замечательно, — улыбнулась я и поднялась. — Всего доброго, Люциан.
— И никаких распоряжений? — иронично донеслось из-за спины.
— Ну почему же? Найди убийцу родных Императора. Найди мне кукловода, из-за которого я оказалась на троне.
— Уверены? — хмыкнул Туманный.
— Аля… — начал было Кейран, но закончить не успел, потому что я твердо сказала:
— Да!
— Принято! — полыхнули серебром глаза Палача, и я, кивнув на прощанье, повернула к выходу.
— До свидания, госпожа, — эхом донеслось до меня, когда за нами уже захлопывалась дверь кабинета.
Коридор, ступени, стены, замкнутое пространство. Слуга, моя одежда. Скрип входных дверей, и вот меня обнял поток холодного вечернего воздуха, а по глазам бритвой резанул закатный луч.
Я одеревеневшими пальцами сжимала завязки плаща и ощущала, ощущала, как что-то рвется внутри.
Что-то происходило, и я не могла дать этому названия.
Мне просто было очень плохо.
— Уходи, — повернулась к советнику, который хоть и молчал, но с тревогой наблюдал за мной.
— Нет. — Кейран решительно покачал головой. — Не сейчас.
— Приказ, — отрывисто бросила я и повернула в сторону темного парка.
— Александра!
— Приказ! — уже открыто рявкнула я и ускорила шаг. — Оставь меня! Повинуйся, советник.
Краем глаза отметила сияние телепорта, понимая, что он был вынужден подчиниться.
Да, так верно. Я сейчас хочу побыть одна.
Создатель, во что же я превращаюсь?! В кого?!
Прошло так мало времени, но я… я очень изменилась.
На душе было так плохо, что горячие соленые капли покатились по щекам, а я их почувствовала только тогда, когда облизнула мокрые губы.
Я бежала. Бежала вглубь парка, пытаясь скрыться, уйти или хотя бы потерять в этом беге от себя боль и страх. Не получалось. Они догоняли, обнимали за плечи,
Рыж, хороший мой, как же ты мне сейчас нужен. Свет мой, якорь мой, то, что сейчас вытащит. Рыж. Надо к нему. И я попыталась построить портал, невзирая на то что это было опасно: в истеричном состоянии такое творить нельзя. Но он был мне нужен! Почти как дыхание.
Без воды я смогла жить. Но без воздуха — невозможно.
Но не получалось! Нити стихий выскальзывали из рук, я не могла даже открыть пространственную воронку, не говоря уже о том, чтобы направить ее.
Не выходило. Потому просто сидела на земле в обнимку с шершавым влажным стволом и ревела.
Девочка. Внучка генерала. Я ее рассматривала только как способ давления. Там я стояла, смотрела на охваченного горем пожилого мужчину и была довольна. Потому что он сделал так, как я хотела. И я специально спрашивала его о том, что ему дороже. Спрашивала в шаге от постели с умирающим ребенком! Какая же я… отвратительная!
И потом… подкупы, шантаж, распоряжения о задержании, подставные обвинения. Чтобы прижать к ногтю нужные мне Кланы.
Я отдавала замуж своих фрейлин ради расположения влиятельных особ. Я рассматривала этих девочек как… разменную монету.
Кем же я стала?! Императрицей.
Одновременно с этой мыслью меня обняли за плечи, и я испуганно дернулась, но стоило развернуться, как узнала в полутьме знакомые черты.
— Лир…
— Нельзя быть одной, — сказал Хранитель, помогая мне подняться, прижимая к себе. — Не сейчас.
— Коршун нажаловался?
— Нет, — покачал головой Водник, гладя меня по волосам. — Я же тебя чувствую, забыла?
Я повисла на его руках, ощущая опустошенность, чувствуя, как ноет душа, как… Ничего не хотелось, и не было торжества от успеха в моих… достижениях. Если их можно так назвать.
— Лир, — пробормотала, поднимая руки, перебирая его волосы. Прохладные! Не те… не тот. Ладони безвольно упали вниз. — Верни меня в резиденцию.
— Хорошо, — шепнул блондин и подхватил на руки мое безвольное тело. Все, на что меня хватило, — это прислониться головой к его груди и закрыть глаза, из которых все так же беззвучно лились слезы.
Вокруг вспыхнули невероятной красоты переливы перехода, но мне было все равно. Мне было все равно, даже когда он принес меня в комнату. Посадил на постель и раздел до нижней сорочки. Было все равно, даже когда теплые руки скользили по телу, невесомо лаская под предлогом раздевания, а губы снимали соленую влагу с щек, касались рта, пытаясь вызвать ответную реакцию.
Потом Лирвейн заставил меня выпить какое-то горькое лекарство и укрыл одеялом. И тут… мне стало до ужаса страшно. Я не хотела оставаться одна. С мыслями в своей темноте, в своем страхе.