Разного пазла части
Шрифт:
– Черный, без сахара, со специями, – скопировала тон своего капризного гостя.
Антон улыбнулся в бороду и принялся перемалывать зерна, не забыв, впрочем, поприставать:
– И почему скисла? Верка обычно как новенькая монетка сияет, а ты вон – даже не улыбаешься.
Знал бы он, как надоедает улыбаться по десять часов к ряду, глупостей бы не спрашивал.
Но, болтать было лень, поэтому молча забрала заказ и отправилась к клиенту.
Господин Панов сидел, в той же позе, правда, уже без сигареты. Продолжал думать о важном, надо полагать.
Поставив чашку
– Я сказал – только кофе, – услышала прямо за спиной.
Распрямилась, обернулась. Встретилась с прохладным взглядом голубых глаз.
– Это обыкновенная подача, – пожала плечами в ответ. – Если хотите, уберу.
Панов молчал, смотря на меня без удовольствия. А мне сделалось досадно – сказано же было, не занудничать и не приставать.
– Простите, – нарушила я тишину, и повернулась с намерением убрать со стола лишнее.
– Пусть будет, – остановил мужчина, властной интонацией в голосе.
Обошел стол и устроился в кресле, продолжая меня разглядывать – и не скрывая интереса.
– Новенькая? – пригубил напиток, довольно откинулся на высокую спинку.
– На первом этаже работаю, – ответила я. – Желаете ли еще чего-либо?
– Сядь на диван и помолчи, – был ответ.
Я опустила глаза, обернулась – мельком оглядев софу, приблизилась к ней и села.
Панов Руслан Игоревич – от злости вспомнилось имя с отчеством (Максим говорил их, когда я переодевалась) был вполне симпатичным мужчиной лет сорока. Высокий, поджарый, он носил зачесанные назад волосы – густые, темные, только у висков успевшие засеребриться от седины. Прическа выгодно открывала высокий лоб. Скуластое лицо на щеках поросло густой щетиной, добавляя Руслану Игоревичу немного бандитского виду. По крайней мере, мне так показалось. Перехватив мой изучающий взгляд, мужчина зыркнул из-под темных бровей, что делали его бледные глаза на вид еще более прозрачными, а я перестала пялиться.
Мнение о нем складывалось неоднозначное: с одной стороны – привлекательный мужчина, при росте, фигуре, с интересным лицом, а с другого ракурса – неулыбчивый, что портило приятное впечатление, грубоватый. Впрочем, каким еще быть человеку богатому, знающему себе цену?
– Сколько тебе лет? – спросил мужчина, махом допив кофе и отставив чашку в сторону.
Можно было встать и уйти, проигнорировать вопрос, но в мои планы не входило остаться без работы, хотя, если положа руку на сердце сказать – не особо ею и дорожила.
– Двадцать пять, – поднялась, прошла к столу, поставила на разнос чашку, приборы, нетронутые комплименты.
Я не хотела знать, для чего он интересуется. Все, что мне было нужно – спокойно отработать смену.
– Я не отпускал тебя, – гость не дал забрать посуду, – сегодня кроме кофе мне нужна компания. Ты – как раз подойдешь.
Антон как в воду глядел, предрекая неприятности. Или накаркал – что было более вероятно. Для чего подойду? Для чего в принципе я могу подойти?
– Оставь в покое посуду, – приказным тоном молвил Руслан Игоревич, отвлекая от мыслей. – Мы спустимся
Плохая идея – хотела сказать, но промолчала. Какое мне дело до причуд богатеев? Хочет, может брасом озеро вдоль и поперек исплавать. Лишь бы меня за собой в воду не тянул.
Мы покинули клуб через боковую дверь для прислуги. По пути не встретилось никого из персонала – видимо, залы на первом этаже уже битком забиты и работы невпроворот. Мужчина уверенно шел впереди, я топала следом. Он ни разу не обернулся, должно быть, твердо зная, что никуда я не денусь.
На улице было тепло – но не настолько, чтобы купаться. Градусов пятнадцать, не больше. Ступив на мощеную мозаикой аллейку, Руслан Игоревич остановился и подождал, пока я поравняюсь с ним.
Через несколько минут пришлось признаться, что с выводами я поторопилась: в балетках на тонкий чулок, с коротким рукавом платья было холодно. Я обхватила себя руками и постаралась расслабиться. Получалось так себе.
– Замерзла? – обернулся Руслан Игоревич, хотя ему полагалось гордо шествовать впереди и не помышлять о таких пустяках, как сохранность тепла в организме прислуги.
Так было бы правильно. Потому что если бы и правда, о чужом здоровье думал – дал бы одеться.
– Да, прохладно, – не стала лукавить.
Да и толку. На улице не лето, чтобы с коротким подолом разгуливать.
– Сейчас согреешься, – пообещал страннейший, из всех странных, виденных мною гостей клуба, и ускорил шаг.
Чем грозил ночной променад – легкой простудой или воспалением придатков, я не знала и могла только гадать. Но, минут через пять и правда согрелась, поскольку мужчина скрылся за поворотом и чтобы нагнать его, понадобилось ускорить шаг.
О возвращении в теплое нутро клуба думалось, но бросить гостя на улице одного казалось грубым. И пусть в тот момент злилась, костерила свою услужливую, раболепную должность, упрямо шла вслед за мужчиной.
За поворотом Руслана Игоревича не оказалось. Оглядевшись, я не заметила мужчины ни на тропинке, ни за кустами шиповника, что рос по бокам от дорожки. Чертовщина – подумалось. Не мог же он просто взять и исчезнуть.
Я прошла к озеру, что темным зеркалом поблескивало поблизости. Ни на берегу, ни в воде – никого. Прочесала взглядом окрестности, но в скором времени вертеть головой надоело – гостя не было нигде.
Ладно, – подумала, намереваясь подождать минуту, может, отошел по нужде. Или таким своеобразным способом шутит.
И кто кого бросил, спрашивается.
Луна сместилась, и на водной глади ее мерцания осталось немного: посеребрила вскользь бликами и поплыла себе дальше.
На том берегу покачивалась у причала лодка, хотя вода не волновалась – стояла. С чего бы ей плескать, если кругом ни ветерка, ни течения. Глядя на покачивающийся мерно ялик – как метроном такт отбивает, так и он ритмично в воде болтался, мне вдруг сделалось жутковато.
Сразу и лес за озером зловещим показался, хотя нас овальная водная гладь разделяла. Подумалось, что в таком густом, старом высокоствольнике и волки водиться могут, да и пострашнее что – как знать.