Разновидности зла
Шрифт:
И потому фельдмаршал Апраксин в сопровождении небольшой охраны вышел из своего бронированного автомобиля, точно так же, как до этого подобное делали шейхи и эмиры племен. Это напоминало синематографический фестиваль — девять ступенек, девять шагов, лестница, покрытая красным ковром. Вот только вместо ярко разрисованных рекламных перетяжек и полотнищ с названиями новых фильмов — простое, белое полотно, призванное перекрыть линию прицеливания снайперам, а вместо рукоплещущих фанатов — бородатые архаровцы с автоматами…
В холле Апраксин заметил шейха Абдуррахмана Рази, вождя племени Шинвари. Один из самых образованных людей на Джирге, знает восемь языков, правда
Фельдмаршал сделал знак, и охрана моментально отгородила своими телами место в углу. Лойя Джирга должна была вот-вот начаться, кабинета, чтобы нормально поговорить, не было…
— Да пребудет с вами Аллах, — начал шейх.
— И вас, да коснется милость его…
Шейх кивнул.
— Аллах щедр на милость, это верно. Но когда на свет появлялись некоторые из присутствующих, он был явно в гневе.
Фельдмаршал пожал плечами. Он знал, что это будет — несмотря на то что афганцы считались единым народом, междоусобная грызня не прекращалась ни на минуту…
— Вам судить. Вы лучше знаете всех здесь присутствующих…
— Например, вон тот негодяй Суруби… видите, вон тот, у него еще чалма хаджи [7] — он очень богомольный человек, по-видимому, замаливает грехи. Аллах запретил кровосмешение, а он сожительствует со своей родной дочерью, и уже родился ребенок. Вон тот… Самед… он говорит, что у него степень по фикху, но его выгнали с третьего курса богословского факультета за то, что он любил маленьких мальчиков больше Аллаха, и про то знал весь Кабул. А вон и Абдалла… этот недавно отправил сына в Оксфорд… он и сам там учился. И чему его там научат хорошему для Афганистана, спрашивается…
7
Хаджа — человек, совершивший хадж. В этом случае обычно в чалме бывает зеленая лента.
— Уважаемый… — фельдмаршал ладонью показал, что достаточно, — в традициях моего народа харам говорить о других за глаза. Если вам что-то есть сказать, вы можете сказать это открыто, публично…
Шейх покачал головой.
— Я говорю это вам для того, чтобы вы знали — на Лойя Джирге у вас будет поддержка. Мы жили в Британской Индии и знаем, что почем. Мы не хотим туда возвращаться.
Все понятно. Разборка между своими и «понаехавшими».
— Я вас понял, уважаемый. Вы один так думаете?
— Так думают многие. Например, Мохаммад Хан Африди думает точно так же, я говорил с ним не далее чем вчера вечером…
— И что вы хотите за свою поддержку? — прямо спросил фельдмаршал.
Лицо шейха выразило неодобрение столь прямо заданным вопросом, но на словах он не возмутился.
— Видите ли, уважаемый наместник… — сказал он, — мы знаем о том, что многие наши братья — братья нам только на словах. На деле же они говорили о том, что делают все для возвращения исконных афганских территорий, а как только милостью Аллаха пуштунский народ вновь стал единым, они строят козни против нас и считают, что мы какие-то «ненастоящие» пуштуны. Да, да… так и говорят.
Фельдмаршал знал — так говорили и на самом деле. Говорили и о том, что все пуштуны из «племенной зоны» продались англичанам… конечно, так говорили, чтобы русские так и думали. Восток очень лукав…
— Да, я слышал.
— Мы не раз слышали про демократию, уважаемый, но здесь она невозможна, вы должны это понимать. Если одно из племен возьмет верх над
— Конкретнее, уважаемый…
— Мы предлагаем создать некий… племенной Совет. Постоянный. Двадцать… наверное, столько человек хватит, чтобы управлять Афганистаном.
Фельдмаршал Апраксин едва не рассмеялся в лицо шейху. Военный человек, он много чего знал об управлении и знал, что даже двое управлять не могут. А тут… двадцать человек, причем такие двадцать человек, которые ненавидят друг друга, говорят друг о друге гадости… О каком управлении тут может идти речь?
— Об этом не может быть и речи. Двадцать человек никогда не договорятся между собой, вы и сами это понимаете.
Шейх кивнул, но было видно, что он недоволен. Очевидно, он рассчитывал на место в таком совете, что сильно подняло бы его статус и самоуважение. Здесь об этом думают в первую очередь — не о том, кто ты есть на самом деле, а о том, как ты выглядишь в глазах других людей. Здесь от общественного мнения все зависит больше, чем в цивилизованном мире.
— Впрочем… — Апраксин перестроился на ходу, — я здесь человек чужой. Я не могу управлять чем-то, не зная ничего. Я не могу управлять Афганистаном, не зная его истории, его людей, его особенностей. Полагаю, группа советников из местных, авторитетных и уважаемых людей мне потребуется…
— Это слова очень мудрого и предусмотрительного человека, эфенди…
Про себя Апраксин решил, что предложение, вопреки первому впечатлению, не так и плохо. Если взять наиболее авторитетных лидеров племен, от которых, по данным разведки, и может идти буза, привезти в Кабул, посадить в Арке и назвать это как-нибудь красиво типа «Комиссия по примирению многонационального Афганистана», то шейхи оторвутся от своих племен и не будут мутить воду — раз, и направят всю свою энергию на склоки и грызню друг с другом — два. Потом можно будет собрать что-то вроде межплеменного суда, подключить туда авторитетных богословов, не таких, как этот… любитель маленьких мальчиков со степенью в фикхе. Пусть чем-то занимаются дельным. Или делают вид, что занимаются дельным. Еще попросить, пусть пришлют настоящих богословов, из Мекки, из Казани, авторитетных кади…
Опытный офицер, фельдмаршал Апраксин знал, что в армии ничем не занятый солдат — все равно что преступник и все ЧП происходят, когда офицеры манкируют работой в части и ничем не заняли солдат. Бегать до потери сознания, автомат разбирать-собирать, маскироваться на местности… Хоть плац мести! Так и тут.
— Полагаю, что такое решение будет принято в самое ближайшее время, уважаемый шейх. Подумываю я и над тем, чтобы создать примирительную комиссию, включив в нее наиболее авторитетных шейхов и богословов для разрешения споров между племенами. Право же, в Афганистане пролилось слишком много крови за последние годы, и будет харам, если сейчас, когда пуштуны обрели свободу, они начнут сводить меж собой счеты, сами убивая друг друга вместо англизов…
— Сам Аллах наставил вас на этот путь, эфенди… — воскликнул шейх, — но я хотел бы сказать пару слов о составе правительства…
Обмануть опытного интригана было не так-то просто. Он прекрасно понимал, где будет реальная власть и, что еще более важно — реальные деньги…
— Я слушаю вас… — Фельдмаршал демонстративно глянул на часы.
— Мы понимаем, что пост первого министра правительства мы не потянем. Но пост министра природных ресурсов…
Ага, уже воровать примерились. Орлы! Только не те, которые высоко летают, а те, которые сверху — и прямо на голову…