Разные рассказы (4)
Шрифт:
Я сбежал по тропе. Я так бежал по висячему мосту, что он, раскачавшись, чуть меня в реку не сбросил... Ша!
– - вдруг остановил дядя Сандро сам себя, -- кажется, кто-то кричит.
Тетя Катя, между прочим, во время рассказа дяди Сандро время от времени морщилась и подавала Чику тайные знаки, чтобы Чик не верил его рассказу. Чику это было неприятно, тем более что рассказ дяди Сандро ему нравился. Сейчас дядя Сандро замолк, прислушиваясь к чему-то. В кухне стало тихо.
– - Эй, Сандро!
– - раздался чей-то далекий голос. Дядя Сандро вскочил и быстро вышел на кухонную веранду.
– - Эй, Бахут, это ты?
– - закричал дядя Сандро таким мощным голосом, что Чику показалось вполне правдоподобным, что он голосом может скинуть всадника с седла. Особенно если всадник в долгой дороге задремал в седле,
– - Я! Я!
– - донесся далекий голос.
– - Сегодня жду почетных гостей! Хочу, чтобы ты был тамадой!
– - Притворись больным, притворись больным, -- вдруг быстро и тихо запричитала тетя Катя, словно Бахут мог ее услышать.
– - Чего я должен притворяться больным, -- назидательно заметил дядя Сандро, -- что меня, пахать зовут, что ли?
– - Приду! Приду!
– - зычно дал согласие дядя Сандро.
– - Но кто будет? Перечисли!
И тут Чику пришла в голову довольно невинная, но соблазнительная мысль. Пока дядя Сандро и тетя Катя на кухонной веранде, хотя бы заглянуть в миску с курятиной и насмотреться на нее.
Он быстро встал и подошел к столику. В миске еще много было курятины: одна ножка, одно мясистое крыло и еще несколько бескостных кусков белого мяса. Все это выглядело так аппетитно, что Чик не удержался от того, чтобы хотя бы понюхать кусок курятины. Он взял из миски кусок белого мяса и стал с наслаждением принюхиваться к нему, как любитель цветов к цветку. Запах был такой ароматный, что Чик, как бы незаметно для себя, приложил прохладную курятину к самому носу и снова с наслаждением втянул воздух.
И вдруг он со всей ясностью понял; до чего же будет нехорошо вернуть в миску кусок курятины, который он уже приложил к своему носу! А дядя Сандро или тетя Катя потом возьмут и съедят его?! Нет, этот кусок должен быть уничтожен! И Чик уже не сомневался, каким образом. Он -- была не была!
– макнул этот кусок курятины в ореховую подливу и сразу весь сунул в рот, и с трудом стал прожевывать.
Это было так невероятно вкусно, а от стыда, что хозяева его застанут за этим занятием, курятина казалась еще вкусней! Он даже молниеносно решил: если тетя Катя и дядя Сандро внезапно войдут в кухню, немедленно прикрыть руками оттопыренные щеки и изображать глухонемого, пока не проглотит все, что во рту. А потом сказать, что у него внезапно разболелись все зубы.
Но дядя Сандро с видимым удовольствием все еще перекликался с Бахутом, уточняя личности гостей и время предстоящего пиршества.
– - Скажи, что я больная, что ты не можешь прийти, -- тихим голосом, словно там ее могли услышать, безнадежно упрашивала тетя Катя своего мужа.
– - Какая ты больная, -- резко оборвал ее дядя Сандро, -- на тебе мешки можно таскать!
– - Но ты ведь перепьешь,-- грустно напомнила ему тетя Катя.
– - Я могу перепить людей, -- строго заметил ей дядя Сандро, -- потому я и знаменитый тамада. Но себя перепить даже я не могу, куриная голова.
Пока дядя Сандро
Собака, стоявшая в дверях и продолжавшая смотреть в кухню, все видела и теперь с укором глядела на Чика: мол, раз сам взял, мог бы и мне подкинуть. Но Чик ей ничего не подкинул, а только выразительно посмотрел ей в глаза, стараясь внушить; а мне хорошо было смотреть, как тебе кидают вкусные косточки и ты хрумкаешь ими? То-то же!
Наконец дядя Сандро, уточнив, что пиршество начнется, как только солнце занырнет за землю, возвратился с тетей Катей на кухню. Так что Чик не успел проверить свою теорию о том, что с повторением греха стыд уменьшается во столько раз, сколько раз повторяется грех. Он слишком замешкался, обдумывая ее.
Дядя Сандро уселся на свое место и стал рукой шарить в миске, выбирая кусок курятины. Он так долго его выбирал, что у Чика даже екнуло сердце: а не тот ли кусок ищет дядя Сандро, который он съел?
Дядя Сандро, так и не выбрав курятины, подозрительно покосился на собаку, а потом взял огурец, ножом разрезал его вдоль и, густо, как повидлом, намазав одну долю аджикой, откусил, с удовольствием крякнув от остроты.
– - Так на чем я остановился?
– - спросил он у Чика, бодро причмокивая.
Огурец всегда едят бодро, подумал Чик, а помидор задумчиво.
– - Вы перебежали висячий мост!
– - радостно воскликнул Чик, чувствуя, что вопрос о курятине отсечен навсегда.
– - Да, -- продолжил дядя Сандро, хрустя огурцом и постепенно вдохновляясь, -- я перебежал висячий мост. Козлокрад не видел меня, потому что он, повернув голову вверх, разговаривал с моим товарищем. И только когда я уже был в десяти шагах от него, он услышал мои шаги и обернулся. Если бы ты, Чик, видел его в это мгновенье! По лицу его ясно было, что он начинает догадываться, что мы как-то сговорились с товарищем, но он никак не мог понять, каким путем мы сговорились. То, что мой крик проплыл над ним, он не догадался. Долинный человек. Одним словом, у него было такое лицо -- краше человека из петли вынимают. Я подошел к моему товарищу и поднял винтовку козлокрада. Затвор лежал отдельно, как вырванный язык. Я вложил затвор на место и крикнул козлокраду:
– - Так, значит, хлеб-соль моего дома давно превратился в дерьмо?! А право твое за твоим плечом?!
Он вскочил на ноги и стал пятиться к реке. Я снял ремень со своего козла и кинул ему.
– - Теперь, -- говорю, -- если черта скрадешь в аду, этим же ремнем вяжи его!
И так я шел на него, а он пятился. Я шел на него, а он пятился к реке. Но слова не сказал и милости не просил. Чего не было, того не было. И уже над самой рекой, у обрыва, он, знаешь, что крикнул?
– - Что?
– - спросил Чик с нетерпением.