Разные рассказы
Шрифт:
По пути домой из ВУЗа с неинтересным названием Лена Л. обычно проходила через сквер и останавливалась у фонтанчика. Фонтанчик стоял чуть сбоку от аллеи; на аллее располагались шесть скамеек, часто лакируемых, в дневную жару обычно пустых. В самом конце аллеи рос дуб, огражденный заборчиком. Надпись на дубе гнусно лгала, что высота растения равняется сорока трем метрам - на самом деле дуб сто лет назад потерял гордую вершину и с тех пор становился ниже и ниже; теперь это был расколотый кусок ствола с несколькими ветвями. Артур Белолобов решил встать у дуба и смотреть на фонтанчик. Когда Лена Л. напьется, она поднимет голову и встретит светлый взгляд незнакомца. Если она посмотрит внимательно, значит, у Артура есть шанс.
Лена Л. подняла голову, встретила взляд незнамомца, отвернулась и
– ведь большего счастья, чем этот взгляд, в жизни быть не могло.
В этот вечер он не выдержал и попробовал поговорить с другом о своих переживаниях и чуть было не заплакал - от жалости. Друг не понял его, друг никогда не знал такого чувства и свято не верил, что один взгляд может напитать счастьем целую жизнь. Друг тоже советовал знакомиться и обещал, что дурь быстро пройдет и все будет нормально. Но Артур не хотел нормально.
– Но как ты не понимаешь?
– спрашивал Артур воображаемого друга (он только сейчас заметил, что говорит сам с собой).
Увы, даже воображаемый друг не мог его понять.
Артур попробовал объяснить ещё раз. Ведь такого больше никогда не будет. Так обжигает только первый взгляд. Потом будут другие взгляды - все проще, все понятнее, все дальше от первого - как мячик, поскакавший по ступенькам вниз. После взгляда будет прикосновение; первое - такое же жгучее, как первый взгляд; остальные тоже поскачут по ступенькам. Потом, наверное, будет первая ночь, потом все остальные, не такие настоящие. Но ни первое прикосновение, ни первая ночь не смогут дать большего, чем я получил сегодня. Тогда зачем же разбавлять счастье?
Ни прикосновений, ни ночей в жизни Артура пока не было, но теорию он знал неплохо и даже умел делать глубокие обобщения.
– Еще никто не бросал женщину из-за того, что слишком сильно её любит, - сказал воображаемый друг.
– А может быть, и бросал, - ответил Артур.
– Ты так говоришь только потому, что боишься к ней подойти.
– Боюсь, - согласился Артур. Он умел быть честен, беседуя с собой.
– Если ты любишь её так сильно, то она будет счастлива с тобой. Она ещё сама не знает, как ей повезло. Ты не имешь права мешать ей быть счастливой. Поэтому иди и знакомься, - сказал воображаемый друг.
– Завтра, - ответил Артур.
Когда настало завтра, Артур вошел в здание ВУЗа с неинтересным названием.
– Студенческий билет?
– спросил дежурный.
– Нету, - сказал Артур обрадованно и приготовился уходить.
– Ладно, иди так, - сказал дежурный и Артур вошел. Внутри были три лестницы: направо, налево и прямо. Совсем как в сказке. Лестница справа была увешана портретами ученых; лестница слева - портретами деятелей; лестница прямо - высказываниями тех же деятелей. Артур выбрал правую лестницу, как самую честную. Одно правило, которое он узнал из книг: из всех дорог выбирай ту, которая честнее. Он поднялся на шестой этаж, уперся в надпись: "только по пропускам", и спустился на четвертый. На четвертом было несколько открытых дверей; он вошел и сел за передней партой; комнатка была пуста и убога.
Время шло, ничего не происходило, от страшного душевного напряжения Артур начал засыпать. Он положил голову на руки и увидел куб, вписанный в цилиндр. "Ночью надо было спать", - сказал куб. "Ночью я не мог", - ответил Артур и был подброшен звонком. Звонок гремел секунд тридцать. Артур чувствовал, как его натянутые нервы лопаются один за другим. Когда целых нервов не осталось, звонок умолк.
– Можно?
– спросила Лена Л., улыбнулась и вошла.
За ней вошел высокий молодой человек с туманным пятном вместо лица. Сейчас Артур Белолобов мог видеть только единственное лицо.
– Здесь уже сидят, - заметил туманный молодой человек.
– Простите, вы не могли бы выйти, - утвердительно обратилась Лена Л. к Артуру, - нам нужно поговорить наедине. Пожалуйста.
Она
– Пожалуйста?
– повторила Лена Л. и парта вернулась на свое место.
Артур встал и вышел. Дверь закрылась за ним. Я все-таки однажды разговаривал с ней, - утешил он себя.
– Не всякому ведь выпадает такое счастье.
Прийдя домой, Артур сьел курицу, выспался и взялся за книги. Когда хотелось спать, он стучал себя карандашом по лбу - глаза открывались. Когда хотелось есть, он вспоминал о героических моряках, которых унесла изрядно плавучая льдина - и есть уже не хотелось. Когда хотелось пить, он делал глоток или два из той бутылочки, из которой поливают колючку по имени Рождественник. Первой книгой, которая попалась ему под руку, была "Исповедь. Вступление к ненапечатанному сочинению.". Последней оказался "Дон Кихот". И книги дали совет.
Все последующие быстролетящие годы Артур Белолобов был привычно счастлив. Он научился находить счастье в мелочах: например, в том, что с утра светит солнце, или в том, что идет снег. Иногда он был счастлив от того, что не опоздал на работу, иногда - от того, что подмел комнату, иногда от того, что он живет, а жить хорошо. Когда сестра Аленка наглоталась отравы, он сделал все, что мог, а потом порадовался: могло быть и хуже, но обошлось. Когда шестнадцатилетнюю Аленку чужой взрослый мужик увез на восток, Артур порадовался, что Аленка пообещала писать. Аленка написала только одно письмо, перед тем, как пропасть окончательно. Письмо заканчивалось словами: "Я теперь стала совсем серьезная, книг не читаю, рожать буду в январе, зря травилась - замужем можно жить." Примерно раз или два за год Артур встречал на улице Лену Л. Он опускал глаза и проходил мимо. Он никогда не сомневался в правильности решения, подсказанного Дон Кихотом. Женщина должна быть с тем, кого она любит. А раз Лена Л. любила высокого парня с туманным лицом, то пусть её любовь освещает ей жизненный путь - примерно такими выражениями Артур затыкал рот воображаемому другу, если тому хотелось поговорить.
А годы шли. Отца не стало, матери не было давно. Иногда появлялись дальние родственники, иногда жили в соседней комнате по нескольку месяцев, иногда пропадали снова. Родственники Артура были людьми деревенскими, а в город приезжали подлечиться. В деревнях с медициной не очень.
Из всех вещей Артур любил лишь книги; из всех людей - только Лену Л. Лену Л. он благородно отдал другому, зато книги остались с ним. Теперь Артур работал в районной библиотеке. Библиотека состояла из трех громадных комнат: зала свободного доступа, книгохранилища и читального зала. Была ещё одна маленькая комната, где редкие посетители снимали и вешали на крючки верхнюю одежду. Артур всегда приходил на работу вовремя, к восьми утра, и всегда задерживался до поздней ночи. В пухлом кожаном портфеле он носил фонарик и сменные батарейки: когда начинало темнеть, он запирал все двери, обходил залы, где пахло умными книгами, потом ставил фонарик на стол, включал и удалялся в темноту между стеллажами. Стеллажи стояли в шесть рядов, сквозь них просвечивалась вечерняя улица с её собственной нереальной мигающей жизнью; Артур брал любую из книг, наугад, и возвращался к столу с ожидающим фонариком. Так проходили осени и зимы, так проходили весны и лишь на летние отпуска Артур уезжал в деревню и копал там землю лопатой - это занятие он любил так же, как сто лет назад Толстой любил косьбу. Артур не ощущал лет и не понимал времени, большего, чем дни и часы. В его комнате не было календаря, а зарплату он всегда получал с опозданием. Иногда он смотрел на себя в зеркало и силился понять, почему так изменилось его лицо, если его душа не изменилась; почему он стал шире, тверже во взгляде и в скулах, почему волосы ушли со лба, оставив лишь блестящую пятнистую шкурку. Но есть вещи, недоступные уму. Кто это глядит в глаза из светлого прямоугольника, украшенного ежедневными праздными мухами и плохопротертого прошлогодней тряпкой?