Разные судьбы
Шрифт:
Он четко знал свои обязанности по дому. Утром надо заправить постель и, позавтракав, убрать посуду за собой. После школы пропылесосить и помыть посуду, если мать в свой обеденный перерыв не успеет.
Скоро они с матерью займутся посадкой огорода. Мишка уже начал перекапывать землю. Отец тоже иногда выходил и брал лопату. Но немного покопав, уходил, хватаясь за сердце и за поясницу. Парень знал, что сначала посадят морковь и свеклу, что рассаду, которая заняла все подоконники в доме, сначала будут высаживать в теплицу (Мишка сам ее сделал из старых оконных рам), а когда она окрепнет и подрастет, высадят в лунки в
Мишка был уже мужчиной, хозяином.
У него было много приятелей, но настоящего друга не было. Со всеми были «пустые» приятельские отношения. Миху нельзя было взять на «слабо», нельзя было втянуть в какую-то неприятную историю. И, может быть, поэтому, его некоторые считали слабаком. А Мишка считал слабаками практически всех своих приятелей. Большинство из них жило легко, не задумываясь о том, что будет завтра. У кого-то были родители с деньгами, а кто-то просто был ленив. У Кутеповых денег не было. Зарплату матери и отца нельзя было назвать деньгами. Так, жалкие гроши. Мишка знал, что каждый год мать с трудом собирает его в школу. Что всю свою жизнь она строит комбинации в уме, на чем можно сэкономить, чтобы купить необходимое. Необходимы были дрова, газ, хлеб и сезонная одежда.
«Я не буду так жить», – каждый день твердил себе Миха.
Сегодня ему не хотелось идти домой. Он сидел на лавке в небольшом сельском парке и смотрел на памятник воинам Великой Отечественной войны. Сначала читал фамилии, расположенные в алфавитном порядке, затем разглядывал носки своих кроссовок, потом рисовал палочкой на влажной земле какие-то закорючки. Время шло очень медленно. «Еще минут десять посижу и пойду», – подумал юноша.
– Да глупости все это, Кондрат.
Это был голос матери. Она говорила с кем-то по ту сторону кустов. Парк был неухоженным. Кусты давно превратились в какие-то джунгли. Увидеть говорящих было невозможно.
– Как я сыну- то объясню?
– Он поймет. Он взрослый уже.
Кондрат в селе был один, и не просто Кондрат, а Кондрат Кондратьевич – школьный трудовик. Мишка его бы и по голосу узнал.
Разговор стих. По звуку шагов стало понятно, что взрослые разошлись в разные стороны.
Стоит немного рассказать про Кондратия Кондратьевича. В школе он работал последние лет семь, а до этого работал в лесопильной мастерской. Там распускали доски любой толщины, делали вагонку, плинтусы, балясины, оконные рамы… Раньше это был доходный бизнес, и рабочих в мастерской было много, а когда началась пластиковая эпидемия, спрос на природные материалы поубавился, рабочих подсократили. Но Кондрат пошел работать в школу не по этой причине. Его ценили и уволили бы последним. Ушел он из-за травмы.
Как-то привезли свежий лес. При разгрузке что-то пошло не так. Трос лопнул. Им перебило Кондрату ногу. Нога срослась, но осталась хромота. После травмы пришлось искать работу полегче: больная нога постоянно напоминала о себе судорогами и болями в конце рабочего дня. В школу его приняли, как говорится, с руками и ногами. Он съездил на курсы переподготовки для учителей технологии, и все – он трудовик, как называли его в школе.
Мишке трудовик нравился, как и многим. Ну, во-первых, на его уроках очень интересно, во-вторых, он никогда не называет по фамилии своих учеников, а только по именам,
Но вот что связывало Кондрата и мать Михи? В одном юноша был уверен, что речь шла о нем и о какой-то тайне.
Мишка поспешил домой. Мать вела себя в этот день как обычно, как будто никакого разговора в парке не было. Мишка целый день старался быть около неё, но она молчала. Наконец сын не выдержал:
– А ты мне ничего сказать не хочешь?
– Хочу… На носу экзамен, а ты целый день баклуши бьешь, – мать улыбнулась и щелкнула сына по носу.
Ну не признаться же ей, что он подслушивал в парке. Мишка посмотрел на отца. Тот был безучастен. Сидел себе на диване и смотрел телевизор. «А если у матери с трудовиком роман?» Мишка посмотрел оценивающе на Маргариту Александровну (так звали его мать). Стройная, с приятными чертами лица, с волнистыми волосами. «А мамка-то у меня ничего, симпатичная…» Миха улыбнулся своим мыслям.
– Мать, а ты нас сегодня кормить- то собираешься, – голос отца вернул парня в реальность.
– Минут через десять все будет готово. Миш, нарежь пока хлеб.
Мишка не только нарезал хлеб, но и тарелки достал, разложил ложки, поставил чайник.
Мать зашла в кухню, посмотрела на стол:
– О, молодец. Зови отца, а я пока налью суп.
Но отец уже стоял в дверях. Постояв секунду, он сел за стол.
– Суп опять… Надеюсь не гороховый.
– Лапша, – коротко ответила мать.
– А другое приготовить мозгов не хватает?
– Тебе не нравится, ты и готовь. Миш, подай хлеб.
– Мам, обалденная лапша, – Мишке хотелось как-то поддержать Маргариту Александровну. Лапша действительно была очень вкусной. Мать всегда делала ее сама: раскатывала большую тонкую лепешку, щедро посыпала её мукой, затем сворачивала в трубочку и нарезала. Получалась тонкая и длинная домашняя лапша. Мишке нравилось, как готовит мать. Хоть еда была и незамысловатой, зато всегда была вкусной. У отца была удивительная способность портить настроение.
– Спасибо, сына.
Больше за столом никто слова не сказал. Отец, поев, вернулся на диван, Мишка ушел делать уроки, а мать осталась мыть посуду.
«Вот что за человек-то такой? Ну жил бы себе и радовался. Вот чего ему не хватает?» – эта мысль часто приходила Мишке в голову. Уроков, на удивление, было немного. Мишка, убрав учебники в сумку, занялся тестами по русскому языку. Но никак не мог вникнуть в смысл текста, к которому шли задания. Надо было указать два предложения, в которых верно передана изложенная в тексте информация. Прочитав текст и так и не поняв его, парень бросил тесты на стол. Он сидел в глубокой задумчивости, когда зашла мать: занесла свежую рубашку на завтра.
– Мам, лучше футболку…
– Всё, я погладила уже рубашку.
– Ну, я могу и сам футболку погладить. А, ладно, сойдет, – неожиданно согласился он. Слышь, мам, а почему папка вечно чем – нибудь недоволен?
– С жиру бесится. Спать давай ложись. Завтра рано вставать. Уроки –то выучил?
– Выучу. Да сегодня мало задали.
Мать достала из шифоньера пачку постельного белья и кинула Мишке на кровать.
– Смени, я завтра стирать буду.
Странно, но Мишке нравилась мысль, что у Кондрата Кондратьевича и его матери роман. Другой мысли в его голову не приходило.