Разными дорогами
Шрифт:
Но мы были готовы к проверкам. В итоге члены комиссии убедились, что Кэмпбеллы – это не те самые Кэмпбы, а вероятно, какая-то дальняя родственная ветвь, и магия Микаэллы Кэмпбелл – не древняя уникальная магия великих Кэмпбов, а так, лишь жалкое подобие.
Естественно, что членов комисси никто не переубеждал в обратном. И, само собой, множество кристаллов из нашей лавки, украшавшие бантики на моих косах в школе, и шпильки в моей причёске в университете, а также заменившие пуговицы на строгой белоснежной школьной блузе, а затем на тёмной университетской
А через два года после последней проверки магических способностей мой мир рухнул в первый раз. При столкновении двух магмобилей, по дороге из нашего города в столицу империи, случайно… нелепо… погибли самые дорогие люди в моей жизни – мои родители.
Я с головой окунулась в учебу и работу в лавке, заменяя отца, чтобы не увязнуть в болоте отчаяния и боли. С того времени дядя Альберт был всегда рядом.
Так я и жила.
Училась и работала.
Работала и училась.
В ожидании двадцати одного года. Пока однажды в «Уникальной лавке братьев Кэмпбеллов» не появился лорд Роджер Саливан.
Глава 7
Проснувшись поздним утром, некоторое время я не могла понять, где нахожусь. Пялилась в белый потолок, вспоминая. А вспомнив, подскочила, словно ужаленная, накинула домашнее платье и выбежала из спальни. Перепрыгивая через ступеньки, я торопливо спускалась вниз, в гостиную.
Услышала за спиной насмешливый голос Рины:
– Боги! Элли! Ты так шею себе сломаешь!
Двери в гостиную были открыты, и я услышала голоса.
Сердце бешено забилось, я остановилась на пороге. Родители Рины, Джем и Киара Вернусы сидели в креслах, пили кофе и переговаривались вполголоса. А на полу, у их ног, на толстом ковре сидели два малыша и играли кубиками.
– Мама! – заверещал Алекс, первым увидев меня, подскакивая на худенькие ножки и в мгновение ока преодолевая расстояние между нами.
Лиса же лишь вскинула темную бровку и снисходительно улыбнулась, не двинувшись с места.
Я подхватила сына, подкинула его вверх, расцеловала и отпустила. Присела на корточки и посмотрела в зелёные глаза Кэмпбеллов.
– Привет, мой хороший. Я скучала, – шепнула я, ласково взъерошив его каштановые волосы.
Малыш обнял меня.
– И я скучал, мама, – шепнул он в ответ, целуя меня в нос и щёки.
– Доброе утро, госпожа Белл, – улыбнулась мама Рины, Киара Вернус. – Мы приехали полчаса назад и решили вас не будить.
Джем Вернус тоже кивнул в знак приветствия.
– Доброе утро, – кивнула супругам в ответ, – спасибо вам огромное! – а потом я протянула руки к дочери. – Иди ко мне, моя красавица!
Лиса, немного подумав, отложила кубик, с которым играла, встала сначала на четвереньки, потом поднялась на толстенькие ножки, и с чувством собственного достоинства сделала ко мне несколько маленьких шажков.
Пухленькая, темноволосая и серьёзная, она очень отличалась от Алекса. И напоминала одного человека, которого я
– Как дела, малышка? – я обняла Лису и аккуратно прижала к себе, – дочь не любила, когда её сильно тискали.
Алекса тем временем уже вовсю щекотали дядя Альберт с Риной, а он заливался смехом.
– Где ты была? – тихо спросила дочь, грозно насупив прямые бровки.
– Ездила по делам, дорогая. Очень важным.
Лиса некоторое время хмуро смотрела в мои глаза своими синими глазками, а затем тоже обняла меня и уткнулась носиком в шею, засопев.
Я чуть крепче прижала дочь к себе, зарываясь носом в её шелковистые короткие волосики. Алекс тоже подбежал к нам, обняв обеих. Так мы и стояли втроём: я на корточках, обняв любимых маленьких человечков, а мои дети обнимали меня.
В дороге я вспоминала про ниточку к Артефактору. Это оказалость неверным сравнением.
Две ниточки – сын и дочь, которые появились ровно через восемь месяцев и две недели после брачной ночи с Роджером, которого мысленно я так и продолжала называть.
Именно беременность послужила тем решающим фактором, из-за которого мы решили уехать из родного города. И не только из него, но и из самого княжества тоже. И переехать в соседнюю империю, далеко на юг, в горы.
Я не хотела, чтобы мой ребёнок рос среди сплетен и грязи, и считал, что его мать – гулящая женщина. Поэтому лавку пришлось закрыть, помещение продать, дом тоже. Вернее, оба дома, – дядя Альберт уезжал вместе со мной.
И какой же шок я испытала, когда после рождения Лисы, в больнице чужого города, целительница, помогающая с родами, вдруг заявила, чтобы я пока не расслаблялась, а через пять минут у меня снова начались схватки, и на свет появился возмущённый орущий Алекс.
А через час на обоих предплечьях появились замысловатые татуировки, которые некоторое время зудели и доставляли ужасный дискомфорт, а потом сутки «гуляли» по всему телу, щекоча его, появляясь то на одном месте, то на другом, словно выбирали удобное для них месторасположение.
Или изучали меня?
В итоге татуировки остановили выбор на правом предплечье, украсив его двумя совершенно одинаковыми браслетами, и, наконец, перестали зудеть.
Таким образом, в двадцать один год, в небольшом городке в горах чужой империи я стала матерью двоих детей, без малейшего понятия, как жить дальше и что меня ждёт в будущем.
На новом месте мы представили документы на имя господина Альберта Рослинга и госпожи Элли Белл, дяди и племянницы-вдовы. Дядя настоял на том, что нам нужно изменить имена. И позаботился о новых документах.
Я не видела необходимости в подобной мере предосторожности. Для чего она? Неужели дядя опасался, что нас будет кто-то искать? А если даже и так, то мы не преступники, чтобы прятаться. Но на мои высказанное сомнение дядя Альберт ответил:
– Дорогая, в нашей маленькой семье я за главного, ты не возражаешь?