Разоблачение суккуба

Мид Райчел

— Так вот, что мы имеем, — сказал прокурор. — Она думает, что слышала, как некто вспомнил ее под гипнозом. Можем считать, что бес тоже в этом уверен.

— Эй, — воскликнула я. — Тут нет никакого «она думает». Он вспомнил меня.

Марсель пожал плечами.

— Это вы так говорите. Мы можем опираться только на ваши слова о том, что вы думаете, что слышали. Нет объективных свидетельств, которые доказали бы, что он вас вспомнил, и таким образом поставили бы под сомнение нашу часть сделки.

— О, мы найдем свидетельства, — сказал Роман. — Этот

некто, о котором мы говорим, тоже подписал контракт. И суть этого контракта противоречит тому, что написано в договоре заявительницы. Вы можете достать его, Дорис?

Ганнибал кивнул помощнице, и она повернулась к компьютеру.

— Имя?

— Кириакос, — сказала я, стараясь не запнуться на этом слове. — По крайней мере, так его звали в пятом веке, на Кипре. Сейчас его имя Сет Мортенсен.

Судья удивленно вскинул бровь.

— Мне нравятся его книги. Я и не знал, что он один из наших.

— Ну, пока еще нет, — пробормотала я.

Тем временем Дорис быстро нажимала клавиши на компьютере, задавая нужные параметры. Должно быть, она нашла правильный номер, потому что вскоре повернулась к дымящему металлическому ящику и достала еще три свитка. Копии были розданы. Когда Роман разворачивал свиток, меня охватило странное чувство, еще более сильное, чем когда мы просматривали мой договор. Вот он. Контракт Сета.

Контракт Кириакоса. О его существовании все эти годы я даже не догадывалась, а ведь он влиял на мою жизнь. Он был заключен из-за меня. Роман вновь перескочил сразу ко второму разделу, который, как, очевидно, и во всех вообще контрактах, был посвящен тому, что получает Проклятый.

«Проклятому даруются десять человеческих жизней, одна из которых уже прожита. Остальные девять жизней будут прожиты в те времена и в тех местах, где он будет иметь возможность встретиться с той, которую любил и потерял в первой жизни, в надежде воссоединиться с нею. По окончании десятой жизни душа Проклятого становится собственностью Ада в соответствии с пунктами 8D, 9А и 9В».

Роман замолчал; лицо его было хмурым. Я тоже ощущала смятение, но, думаю, причины у нас с Романом были разные. Пока Сет не дал окончательного подтверждения, мы не были уверены: проклята его душа или нет, вне зависимости от того, удастся ли ему найти меня. Я испытывала слабую надежду: вдруг Ад предоставил ему сказочную возможность в случае, если он сможет отыскать меня и воссоединиться со мной, его душа будет возвращена ему. Очевидно, эта надежда не оправдалась. Ад предложил ему только возможность быть со мной, и больше ничего. Если мы воссоединимся, его душа все равно будет принадлежать Аду, как и в противном случае. Исход нашего романтического приключения не имел никакого значения. Я подумала, требовал ли он большего, или находился в таком отчаянии, что радовался любой возможности просто быть со мной и не просил ни о чём другом.

Марсель улыбнулся.

— Насколько я могу судить, Лета здесь нигде не упоминается. И никакого нарушения условий ее контракта не выявляется.

— Но кто-то об этом знал, — сказал Роман. —

У вас должны иметься отчеты обо всех его жизнях. Он встречался с ней в каждой. Так что кто-то где-то должен был делать отметки об исполнении той части контракта, где говорится о воссоединении с потерянной любовью его первой жизни. С ней. Которую, в соответствии с ее контрактом, он должен был забыть. Контракты противоречат друг другу.

Роман говорил уверенно, выдвигал обоснованные аргументы, но я чувствовала, что душа у него не на месте. Я понимала, какой довод убийствен — тот, к которому сразу перескочил Марсель: мое имя нигде не упоминалось. Где-то должна была иметься запись, раз уж Аду удалось сделать так, чтобы Сет каждый раз обретал новую жизнь поблизости от меня. Но мы не знали, как ее отыскать. И Ад, разумеется, не собирался помогать нам в розысках.

— Это могло быть совпадением, — сказал Марсель. — Может быть, в своей первой жизни он встретил другую женщину, полюбил ее, потерял молодой и продолжал искать все последующие столетия.

— И эта женщина стала бессмертной и ее существование растянулось на пятнадцать столетий? — спросил Роман. — Слишком невероятное совпадение.

Марсель выглядел довольным.

— Давайте придерживаться фактов. Никакая Лета в его контракте не упоминается. Все можно объяснить разными обстоятельствами, и нет никаких доказательств, что Ад вмешивался в эту историю, тем более мутил воду.

Внезапно мне в голову пришла одна мысль, и я начала раскручивать свиток в поисках особой информации. Там было великое множество разделов, подразделов, статей, примечаний, которые я никак не могла сопоставить, чтобы понять общий смысл.

— Кто составлял это? — спросила я Романа. — Те, кто занимался контрактом, должны быть перечислены?

— Раздел 27Е, — машинально ответил Роман.

Я остановилась и изумленно посмотрела на него.

— Откуда ты знаешь?

— А чем, ты думаешь, я занимался всю последнюю неделю? — сказал он вместо ответа.

Роман помог мне найти нужный раздел, и я испустила вздох облегчения, когда увидела имя, на наличие которого рассчитывала. Чтобы удостовериться, я отыскала тот же раздел в своем контракте. Роман, искоса наблюдавший за моими действиями, сразу смекнул, в чем дело.

— Ваша честь, оба контракта составлены одним и тем же бесом. Нифоном. Он должен был знать, что они противоречат друг другу. Он должен был знать, что Лета — та женщина, которую ищет Кириакос.

— Он ничего не «должен был знать», — возразил Марсель. — Это могло быть совпадением.

— Хорошо, давайте вызовем его сюда и все выясним, — сказал Роман.

Ганнибал несколько секунд обдумывал это предложение. У меня появилось отчетливое впечатление, что он не хочет вызывать Нифона, однако некоторые ангелы из числа присяжных выжидательно смотрели на судью. Если это было справедливое разбирательство, в котором тщательно рассматриваются все выявленные факты, тогда не было никаких причин, чтобы не заслушать ключевого свидетеля — Нифона.