Шрифт:
Annotation
Михаил Косяков был твёрдо уверен, что всякий механизм можно развинтить и, в результате, понять, как он устроен и работает.
Святослав Логинов
Святослав
Разобрать и разобраться
Ползуна Михаил Косяков заметил, когда шёл с авоськой в магазин. Он, может быть, и вовсе не обратил на ползуна внимания, перешагнул и пошёл бы дальше, но именно в этот момент ползун судорожно дёрнулся, пытаясь уйти с дороги человека. Косяков был непьющим, галлюцинациями не страдал и потому пройти мимо шевелящейся коробочки не мог.
Ползун оказался лёгким, словно пустым. Ни колёсиков, ни ступалок с исподу не обнаружилось. Никаких отверстий в днище тоже не было, так что оказывалось совершенно непонятно, как такое чудо может ползать. Впрочем, полной гладкости на дне тоже не наблюдалось. Ровно посередине имелась впадина, в которой виднелось что-то вроде винта. Во всяком случае, шлиц там имелся наверняка.
— Ага! — сказал Косяков. — Дело ясное, что дело тёмное.
— Посмотрел? — спросил ползун. — Ну и хватит. Теперь отпусти меня.
— Куда?! — возмущению Косякова не было предела.
— На землю. Лучше на газон, а то асфальт шершавый.
— Ты ещё не объяснил, как ты движешься.
— Так же, как и ты.
— Но у меня ноги!
— А у меня их нет. Ты не знаешь, как твои ноги шевелятся, а я не знаю,
— Ты ещё и разговариваешь, хотя рта у тебя нет и динамика не видно.
— У тебя тоже динамика не видно.
— Ну, хитёр бобёр. Кто тебя такого сделал?
— Никто. Я сам по себе.
— Я так думаю, — решил Косяков, — что надо тебя разобрать и посмотреть, как ты устроен.
— Не надо разбирать, — всполошился ползун. — Я же тебя не разбираю.
— Меня разбирать нельзя, потому что я живой. А ты, как я понимаю, механизм.
— Ну, механизм, но это не значит, что меня можно разбирать.
— Да ты не бойся, я тебя назад свинчу. Любую машинку можно развинтить, посмотреть, как она устроена, и собрать обратно.
— Не любую. Меня нельзя.
— Думаешь, лишние детали останутся? У меня так не бывает. Я, что разберу, хоть часы, хоть микроскоп, назад свинчу один в один.
Косяков присел на скамейку, вытащил из кармана перочинный ножик, среди лезвий которого имелась и малая отвёртка. Осторожно примерился к шлицу.
— Зря ты так, — произнёс ползун и замолк. Как оказалось — навсегда.
Косяков отсоединил крышку. Коробочка оказалась пустой. Косяков посмотрел так и этак, сокрушённо покачал головой и поставил крышку на место, закрепив винтик.
— Вот видишь, ничего не сломал.
Ответа не было, Косяков напрасно пытался разговорить мёртвую вещь.
Поняв, что в руках у него просто жестяная коробка без малейших признаков жизни, Косяков выругался, бросил ползуна на землю и для верности придавил каблуком.