Разорвать порочный круг
Шрифт:
Последнее условие хоть и было неприятным, однако вызвало у Джона и Мизинца наименьшее количество проблем: они просто дали приказ срочно стянуть к лагерю людей последовавших за ними домов, что, начав отступать в составе армии Долины, затем от нее отделились и, разбившись на отряды, притаились в лесах под Дредфортом. Им несказанно повезло, что внимание врага было приковано в эти дни к переговорам и отступавшему войску Бейлиша, и вследствие этого присутствие во владениях Болтона вооруженных людей осталось незамеченным. Таким образом, сейчас на стороне бастарда Старка было хоть и небольшое, но важное для исхода сражения количественное преимущество. Дать бой армии Болтона они смогут. Более того, Джон надеялся, что в случае гибели Рамси его войско, а заодно и Амбер с Карстарком
В противоположность этому пункту первые два предупреждения лорда Болтона вызвали куда больше головной боли у Сноу и Бейлиша, и те были вынуждены провести полночи в переработке своего плана под новые условия.
Первоначально было задумано дождаться передачи Рикона Старка Джону и сразу же атаковать болтонского бастарда, попытаться отсечь ему путь к Дредфорту и убить. Однако теперь Сноу осознал, что с его стороны стало ошибкой оказать Сансе доверие и поверить в то, что Рамси Болтон выполнит свою часть сделки. Волк не рассчитывал, что муж сестры пойдет на такое вопиющее нарушение условий их договора, и поплатился за свою оплошность жизнью младшего брата. Теперь же нужно было ни в коем случае не потерять болтонскому бастарду и дочь Старка, взять его в заложники и требовать обмена: его свобода за свободу Сансы Старк. Этому подлецу очень хотелось жить, а значит в этой ситуации ему ничего не останется сделать, как согласиться с предложенными условиями. И если Санса окажется у них, то с Болтоном можно будет более не церемониться и покончить с ним раз и навсегда. Но все же в приоритете был возврат к Сноу живой и невредимой сестры — юноша не мог позволить, чтобы жертва Волчицы оказалась напрасной, она и так уже столько всего стерпела…
Джон подходил к шумящим людям все ближе, поглощал своими длинными уверенными шагами разделявшее его от Болтона расстояние и ни на секунду не спускал пристального взгляда карих глаз с бастарда. Схваченный лорд стоял сейчас на коленях в снегу и, прекратив вырываться из рук удерживающих его людей, просто с равнодушием наблюдал за Сноу, словно к происходящему здесь никакого отношения не имел и просто смотрел театральную постановку, усевшись в одном из первых зрительских рядов. Весь его вид выводил Джона из себя, так и хотелось стереть с лица Болтона эту мерзопакостную усмешку, и бастард, вдруг услышавший, что за ним бежит Призрак, бесшумно ступая лапами по снегу и озлоблено рыча на их пленника, кинул ему короткое «Стой» и продолжил двигаться дальше. Нельзя было рисковать и допускать, чтобы лютоволк, защищая своего хозяина, перегрыз глотку и Болтону — с ним Сноу сможет разобраться и сам.
До болтонского бастарда оставалось идти всего ничего, и тот, скалясь направлявшемуся к нему брату жены, громко, растягивая слова, произнес:
— О, лошадка-Джон, вновь с конем не заладилось? Снова к земле притянуло?
До сих пор успешно сдерживаемая ярость ярко вспыхнула внутри Джона, ослепила его на пару мгновений, и те несчастные крохи терпения, что оставались у бастарда до этого часа, были окончательно и бесповоротно истрачены на выпад этой болтонской мрази. Убить Болтона он не мог, но заткнуть его, приструнить — запросто, ибо все равно их сейчас вряд ли кто-нибудь мог видеть. И с этой единственной мыслью в голове Волк схватил с земли оброненный погибшим человеком щит, за который случайно зацепился взглядом, сделал пару решительных шагов вперед, и, даже не обратив никакого внимания на боль в разодранной правой руке, наотмашь ударил Болтона щитом по лицу. Он видел, как вовремя почувствовавший опасность бастард в последний миг инстинктивно отвернул голову вбок и зажмурился, однако миновать атаки никак не мог и, получив сильный удар в голову, потерял равновесие, завалился, более никем не поддерживаемый, набок. Из его рассеченной челюсти и сильно расцарапанной скулы сразу же потекла кровь, начала медленно стекать по щеке, подбородку, шее, а затем скапывала на белый снег.
Глядя на зарывшегося лицом в снег Рамси, что все еще кривился и жмурился от боли, пытался сморгнуть выступившие слезы и открыть нормально глаза, Джон ощутил ликование
— Поднимите его на колени.
Один из воинов, принадлежащих дому Мормонтов, без промедления схватил лорда за шиворот и, грубо потянув за него, поднял с бока несопротивляющегося Болтона. Сноу же пристально и с удовольствием посмотрел на Рамси, одна сторона лица которого была перемазана кровью, вторая, обожженная холодным снегом, — покраснела, а волосы и одежда лорда были облеплены снегом. Он открывал и закрывал рот, пробуя разработать свою челюсть, принявшую основной удар на себя, и не особо обращал внимания на Джона и остальных людей. Вид бастарда сейчас хоть и грел душу Сноу, однако у него не было времени просто стоять и наблюдать за зализывающим свои раны Болтоном, и он отвлекся от созерцания мужа сестры и сказал своим людям:
— Кто-нибудь, возьмите того коня, — Джон указал рукой в сторону вороного жеребца, оставшегося здесь единственной живой лошадью, — и поезжайте быстрее в лагерь за остальными. Приведите их сюда да заодно возьмите с собой еще пару лошадей. Времени у нас в обрез.
Один из мужчин кивнул Волку и быстро побежал к бродившему по обочине дороги коню, что, найдя невысокий куст, сейчас обдирал с него засохшие неопавшие листочки. Юноша проследил взглядом за побежавшим к лошади воином, что, замедлившись, осторожно приблизился к животному, взял в руки поводья и, оттащив вороного от куста, взобрался на него, выслал вперед и помчался к лагерю, торопясь выполнить поручение Сноу. А в это время Болтон окончательно пришел в себя и, слизав с губ кровь, проговорил, обращаясь к Джону:
— И куда такая спешка, Сноу? Да еще и столпотворение… Мы бы тут и вдвоем могли разобраться. Или ты без помощи со стороны никак не можешь?
Бастард Старка, проводивший взглядом уезжающего всадника, посмотрел несколько мгновений на перемешанный людскими ногами снег, помолчал, беря свои эмоции под контроль, а затем взглянул на Болтона и ответил, будто рассуждая вслух:
— Значит, один удар щитом равен трем минутам твоего молчания…
Послышался смешок Рамси, что мелко закивал Сноу головой, оскалился и, сверля его ярко-голубыми с нездоровым блеском глазами, проговорил:
— Тебе осталось теперь лишь узнать, какой длины порез на теле твоей сестры оказался равным одному ударом тем щитом. Забыл про это? — повисло молчание, и Болтон, ухмыльнувшись еще шире и окинув довольным взглядом затихшего Сноу, продолжил: — Чего-то вид у тебя потрепанный, а, бастард?
Последнее слово, выплюнутое, словно оскорбление, резануло слух Волка, и тот, обежал Рамси взглядом, внимательно осмотрел его окровавленное лицо, облипшую снегом одежду и взъерошенные волосы, а затем, приподняв одну бровь и удивляясь тому, что смел говорить ему этот бастард, спокойно произнес:
— Посмотри и ты на себя, лорд Болтон.
Раздался неискренний смех Рамси, привлекший к себе изумленные взгляды военных и походивший больше на смех безумца, что заставлял засомневаться в сознательности лорда. Однако эти взоры никак не смутили бастарда, и тот, отсмеявшись, склонил подбородок к груди и, снова слизав с губ кровь и затем запрокинув голову назад, взглянул со снисхождением на Сноу и произнес:
— И что ты собираешься делать дальше? Убить ты меня все равно не можешь, ранить… — Болтон скривил губы в обратной улыбке и, пару раз мелко закачав головой из стороны в сторону, продолжил: - … на твое усмотрение и по твоей совести перед моей женой.