Разорвать порочный круг
Шрифт:
Когда же Болтон закончил, то просто оделся и ушел, оставив Волчицу одну. И только тогда Хранительница Севера позволила себе уткнуться лицом в подушку и тихо заплакать, чтобы никто не услышал ее всхлипов, а, вдоволь наплакавшись и порядком устав, уснула беспокойным сном.
Утро встретило Сансу болью, странствующей по телу. Вставать из постели совсем не хотелось, и лежащая в ней дочь Старка, прячась от остального мира, нежилась в тепле и постепенно приводила в порядок мысли. Наконец ,сумев побороть в себе слабость и вспомнить, что она Старк — будущая Хранительница Севера, и ей не пристало впадать в уныние
Она первым делом подошла к зеркалу и осмотрела себя. Плечи, спина и бедра были усыпаны мелкими царапинами и уродливыми синяками. В глазах защипало от наворачивающихся от жалости к самой себе слез. Однако минутная слабость была задушена в зародыше, и, смахнув рукой несколько покатившихся по щекам слезинок, Старк отвернулась от зеркала и поспешила одеться, чтобы скрыть временные изъяны на своей коже под слоями красивой одежды.
Однако не только царапины и синяки волновали Волчицу, ведь существовали и более страшные последствия, такие, что грозили затянуться не на один месяц. Для Сансы каждая ночь, проведенная с Болтоном,, несла в себе море переживаний, которые не заканчивались с уходом бастарда, а продолжались еще на протяжении многих часов, дней, держали ее в напряжении, мучали вопросом о том, не понесла ли она уже от мужа. А она этого не только не желала, но и боялась.
Когда дочка Старка оделась и присела на пуфик перед трюмо, чтобы расчесать свои длинные рыжие волосы, в дверь робко постучали и буквально через секунду в дверном проеме возникла ее служанка Мари. С позволения Сансы она внесла в комнату поднос с завтраком, сервированным на двоих. Аккуратно расставив тарелки и разложив приборы на столе, Мари пожелала госпоже приятного аппетита и покинула покои, разминувшись на выходе с бастардом.
Только приподнявшееся было настроение дочери Старка снова упало.
— Доброе утро, моя жена. Я присоединюсь? — сказал Болтон, вопросительно посмотрев на нее.
— Да, милорд, — выжала из себя Санса, с трудом заставив себя выговорить в лицо бастарду “милорд” и понимая, что иного выбора, как согласиться на предложение Рамси, у нее не было.
Недолго думая, вошедший в покои Болтон присел на стул напротив девушки и принялся за завтрак, абсолютно не смущенный взглядами, которые бросала в его сторону жена. Тяжело вздохнув и смирившись со своей участью, девушка пододвинулась к столу и начала есть.
Вскоре Болтон, первым разобравшийся с едой, сидел, отклонившись на спинку стула, и пил чай, со скучающим видом поглядывая на дочку Старка. Санса же взглянула на него и усмехнулась про себя: сын Русе был бастардом не только по происхождению, но и по своим манерам, что никак не могли принадлежать выходцу из старинного рода. Он что, неделю не ел, чтобы так набрасываться на еду и поглощать ее с такой скоростью?
И тут ей пришла идея. Решив мелко отомстить Болтону, Санса начала есть как можно медленнее, вынуждая его терпеливо ждать, когда же она закончит. Она отрезала от запеченной с зеленью и сыром яичницы маленькие кусочки и, отправляя их в рот, неторопливо жевала, то и дело запивая чаем. По мере исчезания с ее тарелки яичницы и увеличения выпитых Рамси кружек чая ее настроение становилось все лучше и лучше. Апогей наступил в тот момент, когда болтонский
Волчица чуть не захохотала в голос и, чтобы скрыть свое веселье, прикрылась своей, полной чая, кружкой. Она понимала, что ведет себя, как ребенок, но, черт возьми, месть была так сладка.
Однако веселью пришел конец, когда она исподтишка посмотрела на мужа. Улыбка сразу же сползла с лица Сансы, и девушка нервно сглотнула. На лице бастарда не было видно ни злости, ни раздражения, он не кричал и не пытался сгладить свою оплошность, однако в его внешнем виде было что-то такое, отчего душа уходила в пятки и быстро хотелось пойти на попятную.
Решив не испытывать судьбу в очередной раз, Хранительница Севера поторопилась доесть свой завтрак и, сложив приборы на тарелке, как того требовал этикет, положила руки на колени и обратила все внимание на мужа.
Он изучающе посмотрел на нее, судя по всему, принимая у себя в голове какое-то решение.
— По словам Мейстера, Уолда совсем скоро родит, — сказал Рамси с серьезным выражением лица.
Он перевел взгляд на кружку у себя в руках, покрутил ее, а затем посмотрел в сторону окна. Его губы изогнулись в улыбке хитреца. Продолжая все так же загадочно улыбаться, Болтон взглянул на Сансу, от которой не скрылся странный блеск в его глазах.
— Сегодня прекрасная погода. Не прогуляться ли тебе с Уолдой? Прогулка на свежем воздухе ей не повредит.
Интуиция подсказывала, что где-то здесь скрывается подвох, но пока было непонятно какой.
— И с чем связано твое беспокойство за здоровье жены лорда Болтона?
Рамси этот вопрос не смутил, и он, как любящий сын, пасынок, муж и в принципе самый добропорядочный человек на Севере, ответил с самым невинным выражением лица:
— Но как же по-другому? Уолда Фрей жена моего отца, и не могу же я не беспокоиться за здоровье будущего брата?
Прищурившись и с подозрением глядя на этого нахала перед собой, Санса решила еще немного с ним побороться.
— Вполне возможно. Однако я не очень хорошо чувствую себя сегодня.
Вероятно, такой ответ Рамси не устроил, и он более настойчиво продолжил:
— Да? И почему же тебе сегодня не здоровится? — он заморгал серыми глазами и сделал вид, будто удивлен. — Тогда вам двоим тем более надо пройтись. Говорят, что на восточной башне довольно часто можно увидеть редкого для этих краев сокола. С земли его не заметить, а вот с верхней террасы — запросто. Туда как раз починили проход.
Поняв, что ей не отвертеться и лучше в данной ситуации сдаться, Санса утвердительно кивнула головой.
— Хорошо, мы сходим туда после обеда.
А потом добавила:
— Никогда не видела соколов в Винтерфелле.
Наклонив голову по-птичьи, набок, и без всякой улыбки Рамси сказал:
— Я тоже.
После этих слов уголок его рта приподнялся в опасной полуулыбке, а в глазах заплясали сумасшедшие огоньки.
— Мейстер Уолкан успокаивает меня, что все будет хорошо. Говорит, что я молодая, здоровая женщина и что нет причин для волнений. Но я все равно переживаю, это ведь у меня впервые, — беззаботно щебетала Уолда Фрей, прогуливаясь по верхним террасам.